«Лоскутное счастье» Барамбаевой Айнагуль

Журнал «Леди-клуб», номер 2 / 2021 (декабрь)

Айнагуль – в настоящем мастерица, создающая лоскутные покрывала любви и счастья, известна своими работами далеко за пределами Самарского края и даже России. Её рукотворные шедевры моментально раскупаются иностранцами и ценителями старейшего жанра декоративного-прикладного искусства, называемого пэчворк (в переводе с английского – шитьё лоскутами).

Юрист по специальности, подполковник по званию, страж закона по профессии, она открыла для себя другой мир, однажды увлекшись рукоделием. Как признаётся сама Айнагуль, с тех пор в ней стало жить два разных человека. Она обрела гармонию и счастье. Её путь к настоящему удовлетворению жизнью – длинная история веры в себя и людей. Мы эту историю публикуем, чтобы показать, как меняется жизнь женщины, нашедшей себя и своё предназначение.

ЛК: Айнагуль, расскажите о себе, своём детстве, людях, формирующих ваше мировоззрение и жизненные ценности.

Барамбаева Айнагуль: Я из многодетной семьи. Нас девять человек. Я – предпоследний ребёнок и вторая девочка у родителей. Родилась в Казахстане, росла там же. Все мои братья и сёстры учились в казахской школе, а меня отец решил отдать в русскую, несмотря на то, что я совершенно не знала язык. Конкурс был огромный. Я элементарно не могла отличить квадрат от круга, не различала цвета на чужом языке и, конечно, не прошла вступительные испытания. Но отец привёл меня обратно или скорее притащил, поставил на стол директора и сказал: «Если бы она знала русский и отличала квадрат от круга, я бы в школу её не отдавал. Я привёл её, чтобы вы научили». Директор удивился напору и даже испугался такого упорства и ответил, что ребёнок очень слаб в русском, но если вы гарантируете, что будете с ней заниматься, то мы её возьмем. Отец дал такое обещание, и меня взяли. Он начал со мной усиленно заниматься, хотя и раньше всегда занимался со всеми своими детьми. Он был очень начитанным, многое умел и знал. Ко мне он относился особенно трепетно, ничего не запрещая и всегда прислушиваясь к моим желаниям.

К седьмому классу я хорошо знала математику и физику. Все точные науки давались мне относительно легко, и я решила поступать в республиканскую физико-математическую школу. Туда без направления не отправляли, но я сказала отцу, что в любом случае поеду. Он согласился, взял отпуск, чтобы сопровождать в дороге. Школа располагалась в горной местности, и когда мы вышли из поезда, я даже стоять не смогла из-за перепада высот и низкого атмосферного давления. Мы вернулись домой тем же поездом и до школы даже не дошли. Я расценила это событие как знак судьбы и расстраиваться не стала. В знаки я с тех пор верю.

По окончании 8 класса я поспорила со своими одноклассницами, что выбирать дальнейшее место обучения буду самостоятельно и мне точно разрешат поступать, куда я только захочу. Девочки мне тогда не поверили. И я демонстративно взяла справочник, содержащий все учебные заведения, пролистала наугад страницы и ткнула пальцем. Попала в Воронежский юридический техникум. Мы нашли на карте Воронеж. Посмотрели, что ни поездов, ни самолётов прямых туда нет, но меня это не остановило. Девочки посмеялись и сказали, что будут ждать следующего утра, чтобы узнать, как отреагировали родители. Вернувшись домой, я подошла к отцу и сказала, что еду учиться в Воронеж. Он невозмутимо ответил: «Хорошо. Тогда я сниму деньги с кассы, возьму отпуск, и мы поедем». Но я ответила, что поеду одна, чтобы никто не подумал, что я поступила по блату. И он согласился.

Назавтра отец снял 300 рублей, как сейчас помню, купил мне билеты в СВ вагон и велел маме сшить одежду с карманами, чтобы разложить по ним все эти деньги.

Проводнику поезда наказали следить за мной до конечной станции. Поезд прибыл в Мичуринск в 6 утра. Я пересела на электричку и приехала в Воронеж. Тогда не было интернета, поэтому гостиницу никто не бронировал, и мне предстояло найти её самой. Родители строго-настрого запретили садиться в такси, поэтому, разузнав у прохожих, где ближайшие гостиницы, я ехала туда на общественном транспорте. Я сразу удивилась отзывчивости местного населения. Незнакомые люди останавливались и подробно рассказывали, где находятся остановки, на каком транспорте и в каком направлении ехать. А водители, если бы было можно, то подвозили бы к самому крылечку. Они останавливали прямо на перекрёстках, в неположенных местах, указывая самый короткий путь до места назначения.

Так я прокаталась до ночи, даже до аэропорта доехала. Но был высокий сезон, поэтому все гостиницы были заняты. К вечеру уставшая, голодная, потерянная я всё же села в такси, а когда водитель спросил куда ехать, я просто ответила: «Не знаю. Куда-нибудь, где есть место переночевать». Он посмотрел на меня и сказал, что отвезёт к своей маме. А я была настолько обессилена, что у меня даже чувство страха пропало. Я была согласна на всё, что угодно, лишь бы найти, наконец, приют и немного отдохнуть.

Он привёз меня к своей матери, открыл дверь и сказал, что её дома нет, она в ночную смену на заводе работает, а он всю ночь таксует. Он впустил меня и уехал, а я села на кровать поверх покрывала и в чём была упала и уснула. Проснулась от того, что кто-то на кухне кашеварил. Тётя Маша пришла с ночной смены и стала готовить мне завтрак. Она дала мне искупаться, переодеться, накормила, расспросила, и мы поехали к её подруге тёте Тане. У той была двухкомнатная квартира и единственный сын, который учился в Ленинграде, поэтому она с удовольствием предоставила мне комнату на время.

Я подала документы в техникум, сдала экзамены. Когда сын тёти Тани должен был вернуться, и комнату требовалось освободить, я вспомнила про подругу по переписке. Раньше все переписывались с детьми из разных стран и городов. У меня была девочка из Воронежа. Я ей написала, что ищу жильё, и она предложила приехать пожить у них. Сама она в то время гостила у бабушки, и сказала, что меня с удовольствием примет её семья, а за вещами заедет отец в самое ближайшее время. За мной приехал профессор политехнического института, который со своей супругой медсестрой стали мне второй семьёй. Я жила у них с ещё одной девочкой, и они относились к нам как к своим детям. Профессор даже вперёд меня позвонил в техникум, чтобы узнать, есть ли я в списках поступивших. Я уже тогда поняла, что самое ценное в жизни – это люди, которые встречаются на твоём пути.

Три года я там проучилась. Встретила свою любовь. Вышла замуж за военного. И в 1988-м мы приехали в Самару по распределению.

Когда приехали, я почувствовала сильнейший контраст между самарцами и воронежцами. Здесь люди показались мне закрытыми, недоверчивыми, подозрительными, расчётливыми. Меня спасло только то, что мы жили в закрытом военном городке в определённой атмосфере равенства и взаимоуважения, где все были примерно одинакового статуса, возраста, со схожими проблемами и интересами. Военный городок – это фактически одна семья, когда соседский ребёнок – это твой ребёнок.

Вскоре я устроилась работать в милицию. С младшего лейтенанта доросла до майора. А затем ушла с должности подполковника – замначальника милиции.

ЛК: Что послужило причиной ухода?

Б.А.: Я очень вкладывалась в свою команду, в общий рост, учила молодёжь, училась сама. И однажды, вернувшись с выездной сессии, обнаружила, что весь мой коллектив перевели в другой отдел. Мне же предложили снова вырастить и обучить молодёжь. Меня сильно задело то, что это было сделано без моего ведома и согласия. Меня должны были как минимум оповестить, что мне снова предстоит работать с новым составом. В силу того, что мою позицию не выслушали, я посчитала, что меня здесь не уважают, а я не люблю работать там, где меня не уважают. Я же не из-за карьеры туда шла.

Затем я полгода сидела дома пока меня не позвали на новое место. Мне предложили должность юриста – главного специалиста управления сельского хозяйства администрации Кинельского района. Я согласилась, и уже через два месяца меня перевели на позицию помощника главы района по правовым вопросам. Ответственность подразумевалась неимоверная. Мне пришлось усердно трудиться, потому что перейти с уголовного кодекса на гражданско-правовой тяжело. Это абсолютно разные сферы деятельности, тем более в государственных органах – органах муниципалитета, где очень много нюансов, которые необходимо хорошо знать и принимать на их основе серьёзные решения. Но я не привыкла бояться и сдаваться, поэтому проработала помощником главы около шести лет вплоть до случившейся реформы органов местного самоуправления.

Новый закон спровоцировал ряд проблем, связанных с исполнением его требований. Я долго думала, как разрешить сложившуюся ситуацию, и нашла оптимальное решение в создании организации, которая взяла бы на себя обязанности по оказанию правовой помощи гражданам и организациям всех 12 сельских поселений и муниципального района Кинельский. Депутаты Собраний представителей муниципальных образований инициативу поддержали и уполномочили местные администрации выступить в качестве учредителей. Так в Кинельском районе была учреждена автономная некоммерческая организация «Альянс», директором которой я и стала. Мы разрабатывали нормативно-правовые акты, которые действуют одинаково для всех поселений, также осуществляли правовое регулирование и судебную защиту, приём граждан, подготовку ответов и обращений, полное юридическое сопровождение. Так я проработала 15 лет.

ЛК: Когда же в вашу жизнь вошёл пэчворк?

Б.А.: У меня стало падать зрение, но медикаментозное лечение меня не удовлетворило. Я начала искать альтернативные способы и нашла статью про пэчворк, в которой говорилось, что мелкая моторика тренирует зрительную систему. Занятие рукоделием в целом поддерживает работоспособность коры головного мозга, восстанавливает деятельности центральной нервной системы. Я занялась шитьём из лоскутов вплотную, познакомилась с новыми людьми, влюбилась в это занятие настолько, что сейчас не представляю жизни без него.

Новое увлечение открыло для меня жизнь с другой стороны. Во мне появилось что-то более мягкое, женственное, человечное, ломающее мою структурированность и жёсткость, чему я безмерно рада. Человек должен постоянно развиваться и учиться новому. И я научилась быть счастливой, не просто удовлетворённой своей работой или жизненным статусом. Пришло понимание, что работа, должность, карьера, те же погоны – это всё приходящее и уходящее. Главное для человека – самореализоваться внутренне и развить то, что дано Богом, услышать себя. И, слава Богу, моё хобби дало мне эту возможность.

ЛК: Вы стали более созидательной?

Б.А.: Думаю, да. Мне всегда говорили, что я смотрю на вещи безапелляционно, как следователь. Но сейчас это не так. Даже восприятие плохого поменялось. Сейчас, прежде чем сделать вывод или осудить кого-то, начинаешь рассуждать, что заставило человека поступить так, а не иначе. Пришло понимание, что никто не рождается злым или плохим, и часто в силу жизненных обстоятельств человек вынужден совершать те или иные поступки и даже преступления. Всему есть объяснение, и теперь мне хочется понять, что толкает человека к противозаконным действиям.

ЛК: Можно сказать, что вы стали более терпимы к людям?

Б.А.: Да, у меня не стало чёрного и белого. Теперь я люблю все цвета. Если раньше я говорила, вот это правильно, а это нет, то сейчас говорю, что и то, и другое имеет место быть. У меня всегда было ощущение, что каждый человек, который встречается на пути, для чего-то нужен. Мы же всегда стоим на перепутье и ходим по лезвию ножа всю жизнь. Любую встречу, любой разговор всегда переосмысливаешь чуть позже. Жизнь в дальнейшем обязательно подскажет, для чего тот или иной человек вошёл в твою жизнь и зачем произошла какая-то ситуация.

ЛК: Расскажите про пэчворк. Что именно вам нравится в этом деле? Что особое счастье доставляет?

Б.А.: Индийский мудрец Ошо говорил, что если человек счастлив, то он счастлив всегда, в первую очередь – наедине с собой. Счастье не надо искать – им надо быть. Пэчворк для меня – то время, когда я общаюсь сама с собой и ощущаю себя счастливым человеком.

Конечно, мне нравится сам процесс: с одной стороны, это чёткий контроль, а с другой, полная свобода и непредсказуемость результата. В работе над изделием нужна абсолютная миллиметровая точность кроя, аккуратность в сшивании лоскутов, так как из-за разницы в несколько миллиметров возникает внушительный перекос в готовой вещи. Процесс требует огромного терпения, внимательности, скрупулёзности, расчёта. Но в то же время, окончательный узор и цвет предугадать невозможно, это полностью творческий и стихийный акт. Поэтому я говорю, что не шью по конкретному образцу или заказу. Мне нужно знать только оттенок, который предпочитает человек и примерно представлять его внутренний мир. Мне важно пообщаться с человеком, узнать его и только после этого я смогу работать над чем-то очень личным и по-настоящему наполненным смыслом.

ЛК: Как сформировался ваш новый круг общения после совершенно нетворческой сферы профессиональной деятельности?

Б.А.: Я всегда прислушиваюсь к своей интуиции. Поэтому легко выхожу на контакт с людьми, чьи работы мне нравятся и чьи лекции вдохновляют. Я ездила в другие города на мастер-классы и всегда ощущала общее единение «пэчворкнутых» людей, так мы в своём круге называем помешанных на любимом деле и немного сумасшедших в хорошем смысле слова. Это здорово быть таким. Каждая новая встреча, как глоток вдохновения. Можно сказать, что весь мой новый круг формировался случайно, по интернету.

ЛК: Сколько времени уходит на пошив покрывала, например?

Б.А.: Всегда по-разному. К некоторым проектам я готовлюсь очень долго, а закончив, мне нужен отдых. Шитьё требует больших душевных затрат. Когда шьёшь, ведь вкладываешь всё хорошее для человека. Я выбираю цвет и говорю: «Вот этот цвет принесёт тебе счастье, а этот цветок принесёт любовь, а этот узор принесёт гармонию». Только так получается органичное полотно. Иногда бывает, мне что-то не нравится, я останавливаюсь на время и переосмысливаю, что не так в процессе и изделии. Я не продолжаю, пока нет понимания и правильного настроя. Никогда не работаю в плохом настроении или если сильно устала. Это ручная работа, и я не хочу, чтобы неправильная энергетика переходила человеку с новой вещью. Мне говорят, что я быстро шью, но над одеялом со смыслом я работаю по 1,5-2 месяца.

ЛК: Что значит одеяло со смыслом?

Б.А.: Одеяло со смыслом значит, что в работу вкладывается тепло рук мастерицы, её добрые помыслы, продуманные значения орнаментов, символичные рисунки, гармоничные цвета, созвучные с человеком, который станет его хозяином.

Например, одеяло «Лоскутное счастье» я шила и параллельно делала бесплатный мастер-класс для начинающих. Я хочу, чтобы люди, которые будут делать первые шаги, ориентируясь на мои записи, почувствовали, что пэчворк даёт счастье, уединение, познание себя. Я выбрала для одеяла ярко-красный и бежевый цвета, в качестве рисунка – гранат. Гранат – это достаток, а достаток – это не только деньги, это энергия, здоровье, благополучие.

ЛК: Вам трудно расставаться со своими работами?

Б.А.: Нет. Если я шью для кого-то, то отдаю их с радостью. Всегда переживаю за первую реакцию нового хозяина, потому что мне важно, чтобы изделие поняли. Если человек увидел себя и принял таким, каким его увидела я и зашифровала в полотне, то для меня это высшая оценка. А иногда человек смотрит на работу, но себя не видит, тогда я расстраиваюсь.

ЛК: Как вы считаете, почему женщине необходимо заниматься рукоделием?

Б.А.: Женщина должна раскрыться как женщина. Я думаю, что она раскрывается только в детях и рукоделии. Всё остальное – это мужское. Помните, чем занимались наши бабушки? Любого человека спроси, что ассоциируется с лоскутным шитьём, он сразу ответит – бабушка – родной и тёплый человек. Бабушка – материнское начало, очаг, уют, сытый желудок. Мужчина это инстинктивно считывает, и женщина становится для него более привлекательной. И что немаловажно – женщина, которая занимается рукоделием, не будет донимать мужчину пустыми разговорами и капризами. Она создаёт не только своё счастье, но и счастье всей своей семьи.

Из лоскутков шьют самые разные изделия: картины, панно, одеяла, покрывала, скатерти, подушки, сумки, жакеты. С работами Айнагуль можно познакомиться в её инстаграм-аккаунте

https://www.instagram.com/ainagulbarambaeva/

НА ПРАВАХ РЕКЛАМЫ

Автор: Ирина Киселенко