…Война постучалась в двери дома Галины Сущевой накануне дня ее рождения. Закончился 9-й класс, наступило время школьных каникул, но вместо поздравлений в ее руках оказалась повестка для отца с мобилизационным призывом на военную службу. Так ее праздник завершился, не успев даже начаться. 6-я Куйбышевская средняя школа им. М.В. Ломоносова, где Галина была секретарем комсомольской организации, бурлила, взбудораженная последними событиями. «Все старшеклассники собрались в школу и решили – мы должны что-то делать. Мы тут же поехали в райком комсомола и нас сразу отправили в колхоз, а потом были работы по разгрузке эшелонов на железнодорожной станции. И с этого начались наши военные будни», – говорит Галина Петровна, вспоминая те первые дни войны в июне 1941 года.

Радиобатальон

«Мы все время что-то делали, спали по три часа за ночь; четверо подружек, мы пошли на вечерние курсы медсестер, за год их окончили одновременно с десятилеткой. Подали заявление в военкомат – «мы готовые медсестры; отправляйте нас на фронт!» И вот мне и моей лучшей подруге Лидии Романовне Меняйленко предложили: «нужны радистки-разведчицы, пойдете?». Выйдя из военкомата, девушки раздумывали недолго – а ведь это, наверное, интересно – разведка? («Глупые же были, ничего не понимали», – смеется Галина Петровна, вспоминая этот выбор) «Давай пойдем? – Давай пойдем! Сказали «да». Нас отправили в школу радистов – 40-й запасной радиобатальон под городом Сормовым».

Узнав о решении дочери, Петр Сергеевич Сущев срочно выехал из Саратова, где он проходил воинскую службу, но уже не застал ее дома. Снова они встретились только через три года – уже после окончания войны…

В школе радиобатальона Галина пробыла шесть месяцев. После окончания школы, получив звание старшего сержанта, она, как одна из лучших выпускниц, была оставлена там же в качестве младшего командира-инструктора; надо сказать, против своего желания. Новые инструкторы начали «воевать», заявив начальству: «Мы все хотим на фронт!» И так как многие из них были уже кандидатами в члены партии, старшие товарищи сразу и жестко напомнили им о партийной дисциплине. История могла бы на этом и завершиться, но, на их счастье, в связи с переводом начальника школы на новую должность в Москву, он получил право забрать с собой 17 своих лучших учеников к новому месту службы. В Москве произошла еще одна встреча, определившая дальнейшую судьбу Галины Петровны. Генерал, начальник разведотдела штаба Воронежского фронта, ознакомившись с документами новоприбывших, построил их в одну шеренгу и спросил: «А кто хочет идти сразу – в разведку?» «Я шагнула вперед. И он забрал меня», – говорит Галина Петровна. «Тогда же мы и разлучились на всю войну с Лидией – она уехала служить на Северный фронт».

На первом задании

На новом месте сразу же началась подготовка к заброске за линию фронта. Месяц ушел на приготовления. Резидент и радистка шли на задание на Украину, в оккупированную Сумскую область. Инструктаж на аэродроме был кратким, инструктор Василий показал Галине кольцо парашюта: «Вот, видишь кольцо? Если не откроется парашют, выдерни его. Когда увидишь близко землю, согни ноги в коленях, иначе пятки отобьешь». Самолетом доставки разведчиков служил УТ-2, причем изначально рассчитанный на двоих – летчика и одного пассажира. «Резидент был большой, здоровый мужчина, а меня запихивали в фюзеляж. Так лежать там – это было, по-моему, самое страшное за всю войну; я была сжата со всех сторон, нельзя было шелохнуться». Первый вылет был неудачный, через несколько часов самолет с пассажирами вернулся на аэродром. «Я выхожу, ругаюсь с летчиком, да что же это такое, я зря измучилась – почему ты меня не выбросил? Оказалось, резидент не выпрыгнул – не смог, испугался…»

Забегая вперед, следует сказать, что выполнить два первых задания не удалось по независящим от радистки причинам. Не оправдал себя расчет командования на подбор резидентов из уроженцев тех мест, куда предстояла заброска. «Попались два случайных человека, они брались из армии по месту рождения», – вспоминает Галина Петровна. На следующий день пришел начальник разведотдела – задание срочное, готовить новую группу нет времени – это было как раз перед Курской битвой: «Думай сама, хочешь – лети с ним; заставлять лететь тебя с этим человеком снова я не могу». «Я сказала – полечу. Пусть только он заберется в фюзеляж!» Так и сделали. «Сумская область – это не лесная полоса, там лесостепи… Я искала его, сигналила, не могла нигде найти. «А «резидент» просто скрылся с места высадки, позднее радистка узнала, что он подался в «примаки» к одной местной молочнице. «Я два месяца шла, у меня были две сумки на ремне – в одной радиопитание, в другой радиостанция. Питание весило 10-12 килограммов, радиостанция 8 килограммов, во мне 42 килограмма. Сумки были военного образца, мне даже некуда было их переложить. Шла, скрывалась и снова шла, пока не падала. Потому что самое страшное для меня было – подняться… Вот так я и шла 200 километров почти два месяца. Сначала я шла по ночам, но компас выпал еще во время прыжка из кармана, и я не могла ориентироваться. Оказалось, что кружу все время в одной местности. Так прошло около месяца, и я сказала себе – «все, хватит!» Дальше она решила двигаться днем, на свой страх и риск. «Деньги у меня были, но в основном доллары. Это беженка, совершенно ободранная, и она имеет доллары – ясно, что я не могла ими воспользоваться! Поэтому я все-таки решила выйти как-то днем, на ярмарке в Путивле купила два мешка, в которые я засунула радиостанцию и питание. Перекинула узлы через плечо и пошла дальше… Вот тогда было по-всякому. Днем шла, а ночью отдыхала в полях». На ее счастье, изможденный вид и обносившаяся одежда не привлекали к ней чужого пристального внимания, и постепенно она приближалась к тому месту, куда ее направляло командование. «Когда я пришла в г. Ворожбу (на границе с Курской областью – И.Е.) – у нас было задание наблюдать за работой здешнего железнодорожного узла – дошла и думаю: что же мне делать? Ничего другого не придумала по своему детскому уму и решила пойти прямо к немецкому коменданту… Я была тощая, ободранная, измученная дорогой. Пришла и говорю: «Я эвакуирована из Харькова, все мои родственники погибли, я больше не могу идти». Согласно «легенде», она назвала себя Марией Семеновой, эвакуировавшейся из Харькова во время боевых действий, как и другие местные жители. Раньше в Харькове ей бывать не приходилось, и сведениями о городе с ней поделился другой разведчик, сам уроженец Харькова, при подготовке к заброске в немецкий тыл. К тому времени ее внешний вид красноречиво говорил сам за себя и не вызвал особых подозрений у коменданта. «Комендант вызвал бургомистра, приказал меня поселить и устроить на работу». Пройдя некоторую проверку, она вновь пришла к коменданту. «Устроили меня на работу в управу переписчицей, и потом, когда комендант меня встречал – я работала в управе, останавливал машину и обязательно спрашивал: «Мария, как дела?» Подлинные немецкие документы на имя Марии Семеновой Галина Петровна успешно использовала и в дальнейшем. Уже после освобождения этого района руководство отметило инициативность начинающей разведчицы, поставив ее в пример несостоявшемуся «резиденту». Так закончилось ее первое боевое задание. «Оно запомнилось мне куда более трудным, чем все остальные, хотя и последнее задание было также непростым», – так заканчивает свои воспоминания о начале своей работы Галина Петровна.

Разведка продолжается

Ее второе задание в Каменец-Подольской области на Украине (современная Хмельницкая область – И.Е.) начиналось также не совсем удачно. Стояла осень, и земля по ночам начинала замерзать от первых холодов. Во время приземления после прыжка нога у Галины попала в земляную борозду и она получила травму. Но задание по сбору информации было поставлено, и Галина отправилась выполнять его, несмотря на свое состояние. Галина Петровна до сих пор благодарна семье, приютившей ее в своем доме в г. Староконстантинове: имея пятерых детей, они пошли на этот огромный риск. «Эта семья – герои из героев», – говорит она, вспоминая об этом эпизоде. Рация и антенны были укрыты на чердаке, и когда через некоторое время в доме поселился немецкий офицер, он даже и не подозревал, что отсюда днем, во время его отсутствия, радистка выходит в эфир. Но через несколько месяцев запас радиопитания закончился и вновь радистка пошла искать своего резидента, у которого оставались запасные батареи – у его родственников, но безуспешно. «Вот так я осталась без питания и довольно долго прожила уже без связи». Когда пришли советские войска, ей была устроена проверка. Офицер, посланный в тот дом, вернулся назад со смехом и словами: «Меня чуть не убили твои хозяева! Я пришел и стал спрашивать, а хозяйка как на меня налетит: ах ты, такой-сякой! Ты разъезжаешь на машине, а она, девчонка, она связь тут обеспечивала, а ты еще не веришь ей?! Вот тут он сразу и поверил мне», – улыбается Галина Петровна.

На последующие задания в Польше и Чехословакии Галина Сущева выходила уже в составе боевой группы. Знакомство с командиром, «капитаном Белявским» – Адамом Евсеевичем Нищименко и другими товарищами состоялось во Львове, где они вместе прожили некоторое время на одной квартире. Их первым совместным заданием была операция по изучению и передаче сведений о немецких оборонительных укреплениях в районе реки Сан. Здесь при неудачном прыжке с парашютом заместитель командира группы Дмитрий Доля сломал ногу и не мог передвигаться самостоятельно. Поэтому было принято решение укрыть его в ближайшем лесу, оставив при нем еще одного разведчика Федора и радистку Галину. Но основной задачей на это время для Галины Петровны стало накормить оставшихся на ее попечении в лесу товарищей. Местные жители, многие из которых сами вели по ночам свою партизанскую войну против оккупантов, догадывались, кто она, но старались помочь, чем могли. Больше месяца ходила она за продуктами по окрестным селам, и «паненка Мария», как ее там называли, была хорошо известна окружающим. Именно с этим заданием был связан тот случай, когда батареи для радиостанции, которые она привычно таскала за плечами, спасли Галине Петровне жизнь. Однажды, во время облавы в лесу, разведчики уходили под непрерывным обстрелом. Уже на новой стоянке, когда рация перестала почему-то работать, Галина решила проверить, в чем дело и открыла сумку. Причина сразу нашлась – одна из батарей была буквально разворочена попавшей в нее пулей. И как тут не вспомнить пословицу – «своя ноша не тяготит». «Там было трудно, гоняли нашу группу несколько раз; по-видимому, немцам сообщали о людях в лесу, но все члены нашей группы остались всё же живы».

Впереди Бескиды

Вылетев с аэродрома Городок из Львовской области, около полуночи 7 октября 1944 г. самолет «дуглас» сбросил группу из 8 разведчиков в районе г. Маков, недалеко от границы Чехии и Словакии. «Я помню, как меня еще ругали, когда я приземлилась, потому что я долго «болталась». Я была самая легкая, они уже всей группой собрались, а я еще наверху. А потом мы должны были с этого места быстро уходить, некогда было даже спрятать как следует парашюты. Поблизости находилось шоссе и раздавался шум проезжающих немецких машин». Вместе со старыми в составе группы были и новые бойцы, разными путями пришедшие в отряд. Самой драматичной была история «Адика», потерявшего всю свою семью в одном из гетто оккупированной немцами Польши. Отправленный на каторгу во Францию, он бежал оттуда и прошел в одиночку сотни километров по захваченной фашистами Европе, прежде чем встретиться с группой Нищименко. Пройдя боевое крещение еще на польской территории, он заслужил признание новых товарищей как неустрашимостью в бою, так и отличной, снайперской стрельбой из бесшумной винтовки.

Семья Каррасов

«В горах мы натолкнулись на местного жителя и он познакомил нас с семьей Каррасов», – вспоминает Галина Петровна. Семья Каррасов – большая и дружная – жила в разных домах, наподобие небольших хуторов среди гор. У Яна Карраса и его жены было пятеро взрослых детей, двое сыновей – Карел и Йозеф и три замужних дочери – Ганка, Ленка и Мария. Советские разведчики встретили самый радушный прием, а Карел и Йозеф, до того скрывавшиеся в горах от принудительной мобилизации, сразу же присоединились к отряду в качестве полноправных бойцов. «Пепе (Йозеф) и Карел – изумительные ребята, они были нам как родные», – так говорит о них Галина Петровна и сегодня. В семье Каррасов с фашистами боролись все, кто как мог. Старый Ян, работавший в Моравии, носил добываемую информацию через границу, пропускной режим на которой был значительно усложнен после подавления немцами Словацкого национального восстания. Через границу часто переходили 6-летняя дочка Ганки – Яринка и ее двоюродный брат Йожка, причем в заплетенных косичках Яринки и находились нужные разведчикам сведения. У старшей из дочерей Яна – Ганки – на хуторе разведчики прожили всю зиму. В горах шел снег, и тогда немцы могли бы легко их обнаружить по оставленным следам.

Кнедлики

Для оберштурмбанфюрера СС Шиберле – начальника службы безопасности в Билой, пребывание в этом районе группы советских разведчиков составляло предмет особых забот. Попытки запеленговать работающие радиопередатчики были не всегда успешными, поднятая по тревоге фашистская авиация проводила бомбежки в горах вслепую, не причиняя никакого вреда. Поэтому основными методами борьбы для оккупантов оставались попытки заглушить советские рации с помощью радиопомех и регулярное проведение облав. Если в первом случае радистки Галина Сущева и Лидия Вербовская старались справляться самостоятельно, то во втором было бы трудно обойтись без местных жителей, заранее старавшихся предупредить о замыслах немцев. Но все же бывает трудно предусмотреть все. Галине Петровне до сих пор памятен этот случай. Немцы появились у хутора неожиданно, возможно, на этот раз они успели запеленговать рацию. «Проверяли весь хутор, солдаты штыками протыкали сено. Хата Каррасов оставалась последней». Затаившиеся на чердаке советские разведчики, не имевшие возможности куда-то отойти, готовились принять свой последний бой, приготовив оружие и гранаты. Дошла очередь и до их дома, а один из солдат уже собрался залезть по лестнице прямо на чердак… Всех спасла Ганка. Выйдя на крыльцо со свежесваренными кнедликами, от которых еще шел пар, она замахала рукой немцам: «Пойдем, пойдем! Кнедлики, кнедлики!» Немец во дворе не только сам потянулся за угощением, но и позвал к себе своего товарища, так и не забравшегося на чердак. Очередная облава закончилась ничем. Вот так национальная кухня сохранила жизнь многим хорошим людям.

Боевое содружество

За все время работы группа Нищименко приобрела множество помощников и друзей по обе стороны границы. Район их деятельности простирался от Брно и Моравской Остравы на западе до Жилины и Кошице на востоке. Поток информации все время возрастал, и радистки сбивались с ног, едва успевая передавать новые сообщения.

Встреча с «Доктором», одним из руководителей «Рады-3», чешской подпольной организации в Моравии, позволила наладить совместную работу по сбору информации на всей территории протектората. А в Словакии дальнейшие планы Шиберле, становившиеся известными хозяину отеля в Билой, где было расквартировано руководство гестапо, немедленно передавались через доверенных лиц «капитану Белявскому».

И все-таки беда не приходит одна. Зимой 1945 г. гестапо все же схватило «Остова» – одного из заместителей Нищименко; волна арестов покатилась дальше, затронув и семью Каррасов. Ян Каррас, его жена и дочь Мария также оказались в застенках гестапо, но не сообщили фашистам ничего, как те ни старались «выбить» из них сведения о местонахождении советских разведчиков. Они погибли как герои, не выдав никого из товарищей. А борьба против оккупантов нарастала по обе стороны линии фронта…

Весной 1945 г. I Украинский фронт под командованием маршала И.С. Конева готовился к наступлению на Моравскую Остраву и Брно. Путь преграждала система мощных оборонительных сооружений, построенных немцами непосредственно в горах. Командование фронта поставило перед разведотделом задачу – добыть планы немецкой обороны в районе Бескид. Нужная схема находилась в личном сейфе начальника немецкого гарнизона Моравской Остравы. Цена ее была высока и означала она многие тысячи жизней советских солдат, спасенных в самом конце войны. Предварительные переговоры, проведенные при участии «Рады-3», результатов не дали, а времени оставалось все меньше. Риск оправдывал себя, и «капитан Белявский» рискнул. Убрав охрану на вилле с помощью «бойовников» из «Рады-3», его представитель вместе с «Доктором» предъявили ультиматум начальнику гарнизона. Под нажимом полковник сдался. План обороны Бескид был сфотографирован, оставалось решить задачу его доставки через линию фронта. Было решено, что на это задание пойдут трое членов отряда. Выбор пал на «Адика», Карела и Йозефа Каррасов. Снабдив их всем необходимым, товарищи попрощались с ними. Благополучно перейдя линию фронта, все трое добрались до советского командования. Но поверили им не сразу, а после серьезной проверки, причем некоторое время они провели под арестом, но в итоге все выяснилось. Позднее все они десантом были переброшены назад, в Бескиды. Было это в конце апреля 1945 г.

Радостную весть о Победе группа Нищименко получила от местных жителей уже после 9 мая. Были проблемы с питанием для раций, связь с Центром в последние дни практически отсутствовала. Проведя еще некоторое время в хорошо знакомых им местах, разведчики наконец-то могли собираться домой, на Родину.

Возвращение

Демобилизация для старшего сержанта Галины Сущевой задержалась на целый месяц. Представители разведотдела настойчиво уговаривали ее продолжить службу и даже обещали направить в соответствующее учреждение для дальнейшей учебы. Но свой выбор она сделала еще дома, в первый год войны. «Я очень признательна профессору Березанской. Она была профессором Московского университета, эвакуировалась сюда и вела у нас в школе все виды математики. Так вот, Березанская Елизавета Алексеевна нас собрала и говорит: «Вы что думаете, война – это все? Дальше жизни не будет? Дальше жизнь будет! Очень будут нужны и грамотные инженеры, и учителя, и все… А кто будет это делать?» И я страшно ей признательна, потому что приехала домой с законченным средним образованием и аттестатом отличника и поступила в институт сразу после войны». Имея на руках все необходимые документы, она без труда могла бы поступить в любой вуз страны. Так, известный МВТУ им. Баумана охотно соглашался видеть ее в рядах своих студентов. Но, посоветовавшись с отцом, в итоге свой выбор она остановила на Куйбышевском медицинском институте. С этим выбором связана вся ее послевоенная жизнь и о нем она никогда не жалела. А свой воинский и патриотический долг она исполнила добросовестно и до конца. «Я не терпела насилия над нашей Родиной, надругательства над нашей землей. Это было характерно для всего нашего поколения и нашего народа. И это было действительно так».

Послесловие

Боевые заслуги разведгруппы Нищименко в свое время были отмечены правительственными наградами Советского Союза и Чехословацкой Республики. Так, Галина Петровна Сущева была награждена Военным Крестом, медалями «Словацкого восстания», «Знаком партизана», орденами Боевого Красного Знамени, Отечественной войны и орденом Славы III степени. С момента окончания медицинского института в 1950 г. и по сегодняшний день она по-прежнему трудится по избранной ею специальности «Клиническая неврология». В будущем 2010 г. исполнится 60 лет ее профессиональной деятельности в этой сфере. Одна из старейших сотрудников Самарского Государственного медицинского университета, доктор медицинских наук, профессор Галина Петровна Сущева является консультантом городской Клинической больницы №1 им. Пирогова, а ее ученики работают во многих учреждениях системы здравоохранения нашей губернии и по всей России. Это обстоятельство радует ее больше всего. «Мое главное достижение – это мои ученики», – говорит она сама о себе. И это вполне справедливо. Спасибо Вам, Галина Петровна, за Ваш многолетний труд, здоровья Вам и долголетия!

Автор: Игорь Ефимов

Автор:Игорь Ефимов