Самарский «апостол трезвости»

Судьба

Уроженец села Александров Гай Новоузенского уезда Самарской губернии, основатель «Общества христиан-трезвенников», существующего и поныне, Иван Алексеевич ЧУРИКОВ появился на свет в год отмены крепостного права в России. Его родители занимались крестьянским трудом; лишившись в детстве матери, Иван рано покинул отцовский дом и ушёл в Самару к дяде, державшему здесь свою рыбную лавку. До 14 лет Иван помогал ему, а затем занялся торговлей самостоятельно. В зрелом возрасте он, став человеком семейным, содержит, кроме того, трактир довольно сомнительной репутации (как указывали недоброжелатели – «через что разбогател»). Но, когда ему было уже за 30, в его жизни произошли значительные изменения. Жена его лишилась рассудка, а торговля обернулась почти полным разорением. Увидев в этих событиях «перст Божий», он продал остатки имущества, раздал вырученные деньги и, надев на себя железные вериги, направился в Петербург с проповедью трезвости народу. «В настоящее время Россия погибает от пьянства, и всё правительство, начиная от Государя Императора и кончая последним гражданином, – все говорят об отрезвлении народа... Наша прямая обязанность – спасать Россию и бороться с пьянством», – так позднее объяснял Чуриков мотивы, заставившие его начать свои проповеди.

В столице

Он начал читать их в 1894 году в помещении башмачной мастерской на Лиговке, а первыми его слушателями были те же босяки и обитатели окрестных ночлежек – герои произведений Достоевского и Крестовского – с самого дна петербургской жизни. Следует сразу заметить, что проповеди трезвости к этому времени не были для Петербурга явлением новым; до появления Чурикова в городе уже были известны священники Александр Рождественский и Иоанн Сергиев (Кронштадтский), блаженная Матрёна (Мыльникова). Первое время и сам Иван Чуриков был близок с последователями о. Иоанна Кронштадтского, но затем между ними возник конфликт, и, напутствуемый званиями «самарского еретика» и «антихриста», он покинул их, чтобы приобрести своих собственных приверженцев.

Происходя из простого народа, Иван Чуриков умел говорить с ним на его языке. И в результате число его слушателей и почитателей начинает увеличиваться, возрастая с каждым днём. «Ныне Господь сподобил меня приобретать братьев по тысяче человек в неделю», – сообщал он в одном из своих писем. Вскоре проповедник «Иоанн Самарский», или же «Дорогой Братец Иоанн», своей деятельностью привлекает пристальное внимание и церковных и светских властей.

На рубеже веков Россия переживала как подъём революционного движения, так и рост разного рода сектантских течений. Тут и там появлялись новые вожди и духовные наставники – становилось вполне очевидным, что этот процесс может сделаться неуправляемым и в перспективе начнёт угрожать основам государственности. В то же время, проблема поддержания трезвости в народе – предмет постоянных забот государственных, земских и общественных деятелей – по-прежнему стояла во всей своей остроте и актуальности.

Высылка из Петербурга

В феврале 1897 года Иван Чуриков был задержан полицией «за устройство бесед, противных духу православного вероучения», а также за выступления против проводившейся в то время всеобщей переписи населения на том основании, что «всякая перепись приносит народу бедствия, как то было во времена ветхозаветные при Давиде и во время явления Спасителя при Ироде». Высланный на жительство в родные места, Иван Чуриков поселился в г. Новоузенске, где вновь начал собирать возле себя своих последователей. Задержанный самарскими властями, он был допрошен губернатором, а затем по рекомендации Санкт-Петербургского митрополита Палладия отправлен в сумасшедший дом, где пробыл почти полгода; после освидетельствования местными врачами Беляковым и Тычининым признан ими «чистейшим жуликом и шарлатаном», и в итоге выписан. Такого же мнения о нём был известный всей читающей России фельетонист В. Дорошевич, посвятивший ему свою статью в одной из газет. Впрочем, сам Чуриков всегда настаивал на том, что его учение ни в чём не противоречит ни православным канонам, ни Священному Писанию, обильно подкрепляя свои утверждения цитатами из него.

Мнения общества о нём разделились. В то время как некоторые священники и миссионеры настаивали на том, что это сектант и раскольник, приводя свои свидетельства, другие из них находили примеры несомненного положительного влияния «Братца Иоанна» на его слушателей. О Чурикове спорят и пишут практически все известные печатные издания того времени – «Новое время», «Северный курьер», «Русь», «Право», «Речь», «Русские Ведомости» и «Русское Слово». Издаются брошюры и книги, посвящённые ему и его сподвижникам, в частности «Подмена христианства» иеромонаха Вениамина, «Московские сектанты и московские «Братцы», «Беседы «Братца» И. Чурикова» И.М. Трегубова и другие, подобные им. Со своей стороны, Преосвященный Гурий, епископ Самарский, сообщал Священному Синоду, что, по его сведениям, крестьянин Новоузенского уезда Самарской губернии Иван Алексеевич Чуриков распространяет о себе в народе молву как о божественном обладателе Христовой истины, имеющем благодать врачевать и исцелять больных, производит это публично, а также благословляет их и исповедует, не имея на то права, не являясь священнослужителем. Но Самарский земский суд своим решением оправдал Чурикова, освободив от обвинений в сектантстве, и он смог вернуться в столицу.

Возвращение

Здесь он пишет письма в Святейший Синод и новому Санкт-Петербургскому митрополиту Антонию: «...прошу Вашего Высокопреосвященнейшего благословения о беспрепятственности, дабы мне можно было таскать заблудших к Церкви, и чего я, Чуриков, буду ждать... Также прошу, объявите и гражданской власти о том, что я, Чуриков, не сектант...» На этот раз, распоряжением столичных властей, он был отправлен в Суздальский монастырь, известный как место заключения для всех раскольников и сектантов. Но ходатайство за него к вдовствующей императрице Марии Фёдоровне и письмо самого Чурикова священнику и депутату Государственной Думы Г. Петрову, назвавшего «Братца Иоанна» – «апостолом трезвости», возымели и на этот раз своё действие. Он провёл в монастырской тюрьме 24 дня и возвратился, чтобы снова продолжить свои проповеди трезвости.

Вскоре было создано «Общество народных трезвенников» числом 120 человек, которое было зарегистрировано в Синоде; митрополит Антоний наконец разрешает Чурикову проповедовать на личных приёмах в квартире 2 раза в неделю. Такое послабление продолжалось около пяти лет. Но затем новым распоряжением митрополита Антония эти приёмы были прекращены. Тем временем Россия пережила день 9 января, названного «Кровавым воскресеньем» – давшим начало русской революции 1905 года. И в том же году Иван Чуриков создаёт свою колонию – общину трезвенников в Вырице, в 56 верстах от Петербурга, где она существует и сегодня. Подобное Общество появилось и в Москве. А после подписания и выхода императорских Манифестов, в том числе о свободе вероисповедания на территории Российской Империи (17 апреля 1905 года и 17 октября 1906 года), все обвинения во «вредоносной деятельности» с Общества были сняты. Так продолжалось до 1910 года, когда у чуриковцев вновь возникли споры с православными миссионерами. В этот раз основатель Общества обратился за поддержкой напрямую к министру внутренних дел и главе правительства П.А. Столыпину. И всё же, несмотря на полученное и в этот раз сверху разрешение на продолжение проповедей, вся дальнейшая деятельность «Общества трезвенников» вплоть до 1917 года представляет из себя нескончаемую череду общественных скандалов, обвинений и разбирательств с участием Санкт-Петербургской Духовной консистории, Государственной Думы и Министерства внутренних дел. На этом фоне можно выделить такие события из жизни чуриковцев, как общий отказ от употребления в пищу мяса (январь 1910 года), сблизивший их в этом вопросе с последователями Л.Н. Толстого, также создававшими свои общины и осуждавшими злоупотребление алкоголем; гражданская панихида по скончавшемуся писателю (хотя сам Лев Николаевич относился к обществам трезвости довольно скептически, как это можно увидеть); переезд членов Общества в Обухово – другой пригород Петербурга (апрель 1912 года); состоявшееся отлучение «Братца Иоанна» от церковных таинств (апрель 1914 года); и, наконец, акция по публичному сожжению трезвенниками новомодных граммофонов, как греховных орудий (январь 1916 года).

Лев Толстой об обществах трезвости

Лев Львович, младший сын писателя, посетил «Братца Иоанна» в Обухово уже после смерти отца, в октябре 1913 года, где их беседа продолжалась около трёх часов. Известно, что Иван Чуриков сочувствовал взглядам Л.Н. Толстого, особенно после конфликта всемирно известного писателя с церковью, завершившегося для графа Толстого церковным отлучением. Но он не был свидетелем беседы Льва Николаевича с тогда молодым писателем Иваном Буниным, рассказавшим о ней годы спустя в одном из своих очерков. «Вспоминаю ещё, как однажды сказал ему, желая сказать приятное и даже слегка подольститься:
– Вот всюду возникают теперь эти общества трезвости. – Он слегка нахмурился:
– Какие общества?
– Общества трезвости.
– То есть, это когда собираются, чтобы водки не пить? Вздор. Чтобы не пить, незачем собираться. А уж если собираться, то надо пить. Всё вздор, ложь, подмена действия видимостью его ...» (И.А. Бунин. «Толстой»).

Годы после революций

После Февральской революции 1917 года Временное правительство разрешило Ивану Чурикову продолжать беседы и проповеди в его доме в Обухово. А после октября 1917 года он получил неожиданную поддержку и от другого бывшего самарского жителя. В.И. Ленин дал однажды разъяснение по поводу деятельности «Братца Иоанна»: «мы Чурикову дадим свободу, чтобы он помог отрезвить русского мужичка...» Другие революционные вожди тоже были солидарны с мнением вождя мирового пролетариата и популярным лозунгом – «С каплей алкоголизма не построишь социализма!»

В 1918 году «Общество трезвенников», преобразованное в сельскохозяйственную «Трудовую Коммуну трезвенников Братца Иоанна Чурикова», зарегистрировало свой Устав и получило разрешение на право деятельности от Петроградского Исполкома. Коммунаров, или коммунистов, как они стали называть себя, вначале было 30, но через 10 лет их уже было в коммуне больше двух сотен. Среди чуриковцев были самые разные люди: крестьяне из окрестных губерний, рабочие, служащие; из «бывших» – дворянка, монахиня и даже оперная певица. Свою землю, названную ими «Долиной Братца», площадью в 304 гектара, коммунары обрабатывали вручную, не жалея сил, и упорно боролись с неурожаями. «Люди только собираются работать, а мы уже работаем, не получая ниоткуда помощи», – говорил «Братец Иоанн». Приобретя позднее брошенный в болоте Белой армией при отступлении английский трактор и отремонтировав его своими силами, коммунары добились с его помощью рекордных урожаев. То было событием для Советской республики, ещё не оправившейся после Гражданской войны. Опыт коммунаров вызывал интерес у специалистов, а на областной сельскохозяйственной выставке 1924 года коммуна была награждена дипломом за свои достижения. Сам Чуриков на тот момент был уверен, что ещё через 10 лет его коммуна будет насчитывать десять тысяч человек, и обещал тогда прокормить «пол-Ленинграда»...

Но и теперь всё было не так просто. Появившиеся в результате раскола внутри Русской Православной Церкви после Октября «обновленцы», возглавляемые священником А. Введенским, достигли было соглашения с чуриковцами о том, что последние будут причащаться в церкви хлебом и водой. Но это соглашение продержалось недолго, так как и для «обновленцев» категорический отказ от употребления вина даже при церковном причастии был непонятен и неприемлем. Когда же священники-обновленцы сделали попытку смешивать вино с водою, чуриковцы в очередной раз продемонстрировали свой категорический отказ от «винопития» в любой форме.

Кончину В.И. Ленина в январе 1924 года «Братец Иоанн» и коммунары отметили в присущей им манере – была прервана проповедь, и Иван Чуриков почтил речью память ушедшего вождя, а затем все дружно спели усопшему «Вечную память».

Но даже лояльность к новому советскому строю не послужила для «Коммуны Братца Иоанна Чурикова» гарантией безопасности. Если ещё в середине 20-х годов основатель движения за трезвость мог считать, что последние 10 лет для них были самыми спокойными, «и это при том, что власть безбожная», то после начавшихся в мае 1927 года первых арестов членов общины он был вынужден признать: «Война объявлена!»

Начавшаяся в СССР борьба за коллективизацию велась новыми властями последовательно и решительно. И 1928 год начался с того, что дом общины в Обухово был закрыт и опечатан милицией. В том же году земли и инвентарь коммуны становятся собственностью новообразованного совхоза «Красный семеновод». Иван Чуриков и оставшиеся его последователи были вынуждены снова переселиться в Вырицу, где его проповеди продолжались до апреля 1929 года. Вызванный повесткой следователя в Ленинград для дачи показаний, он был арестован 19 апреля и назад больше не вернулся.

По некоторым данным, он был осуждён сроком на 3 года «за антисоветскую пропаганду и агитацию» и по этапу через Москву выслан в Ярославль, где его следы окончательно теряются. Точных сведений о его дальнейшей судьбе нет и сегодня. Дом общины в Вырице также был конфискован, и чуриковцы смогли вернуться в него уже после перестройки.

Расколы в общине

Несмотря на гонения, последователи «Братца Иоанна» все годы при Советской власти старались строго соблюдать его заповеди, и прежде всего самую главную – не употреблять алкоголя. Тем не менее, внутри общины всегда были свои течения. Ещё до революции среди них выделялись анисимовцы, григорьевцы, колесниковцы, мироповцы, смирновцы – по фамилиям ближайших сподвижников «Братца Иоанна». Почитание Чурикова, вне зависимости от его желания, постепенно превратилось для них во «Второе пришествие Самого Христа Спасителя» или «Слова во плоти». Фанатичные приверженцы учения в этом ничуть не сомневались, и потому все указания православного духовенства, что слова из Писания, которыми Чуриков подписывал свои фотопортреты, относятся только к Иисусу Христу, а не к кому-либо ещё, не имели для них никакого значения. Те же, кто почитал его как собственно духовного проповедника и борца за отрезвление народа, оказывались, таким образом, на общем фоне, в незначительном меньшинстве. Похожая ситуация сложилась и в конце 80-х годов XX века, когда воссозданная община в результате давнего спора о роли и личности своего основателя раскололась на два лагеря, существующих и в настоящее время. Вырицкое «Общество духовных христиан-трезвенников Братца Иоанна Чурикова» по-прежнему почитает его как новое воплощение Христа, не признавая православных церковных обрядов. Не согласные с ними члены общины, объявившие бывших собратьев сектантами, образовали своё «Православное Общество христиан-трезвенников Ивана Чурикова» в Санкт-Петербурге и не чуждаются ни контактов со священнослужителями, ни церковных традиций, по-прежнему отказываясь от употребления вина и табакокурения.

И всё же заканчивать приходится на грустной ноте. Пьют сегодня (за пределами общины) и в самой Вырице, равно как и в других городах и сёлах нашей большой страны. Как видно, не так просто победить порок там, где даже сам князь Владимир, по словам летописца, говаривал в своё время иноземным послам-миссионерам: «Веселие Руси есть пити...»

Автор благодарит главного библиографа СОУНБ А.Н. Завального и к.и.н. протоиерея Михаила Мальцева за оказанную помощь при подготовке материала.

Автор: Игорь Ефимов