Восхождение

Журнал «Леди-клуб», номер 1#2002 (апрель)

Я помню, как впервые увидела её на сцене. Высокая, красивая, эффектная, она покорила публику своим грациозным величием. Казалось, весь зал наполнен дыханием бесконечной женственности, нежной и мягкой, по-блоковски светлой; женственности недостижимой и упоительной Прекрасной Дамы, к которой обращены сотни очарованных глаз. «Кто же она?» – спросите вы. Она – наша самарская звезда Юлия Денисова.

За 15 лет творческой биографии она испытала многое – от блестящих побед до глубокого разочарования в самом сокровенном, но из нелёгких жизненных перипетий вынесла не горькую иронию – нет! Она просто стала мудрее. И, должно быть, оттого всякий раз, когда звучит её песня, утомленные земной суетой человеческие существа охватывает непреодолимое желание отдаться во власть мягкого чувственного голоса, который увлекает в волшебный мир музыки человеческих сердец. И мы послушно погружаемся в красивую сказку, где игриво плещется в лазурных волнах маленький кораблик, где любопытная луна грустно заглядывает нам в душу, а одинокое такси устало едет по ночному городу...

Кто она, героиня её песен? Просто женщина... Чуткая, кроткая, слабая, желанная; женщина, которая ищет своё счастье и верит в любовь. Так же, как и сама певица, которая никогда не играет ролей на сцене, оставаясь просто собой – любящей и искренней.

Совсем недавно Юлия во второй раз стала мамой. И теперь, обновлённая и счастливая, она готова к новым испытаниям. А это значит, что восхождение Юлии Денисовой по невидимой лестнице успеха продолжается.

– Юля, за последнее время в Вашей жизни многое произошло, многое изменилось. Как Вы ощущаете себя сейчас?

– Сейчас я вся в своих домашних заботах. Когда я выхожу из дома, мне нужно какое-то время, чтобы перестроиться. Я чувствую, что засиделась уже. Хочется нового проекта, чем-то увлечься. Сейчас начался поиск новых песен, нового звучания. Идеи меня просто переполняют. Но прежде всего я, конечно, мама. Я очень счастлива – у меня двое детей, и они такие разные. Я вижу, как в Даше, моей старшей дочери, просыпаются чувства, как она расцветает, становится другой. Меня это очень радует. Мой второй ребёнок, Фёдор – очень беспокойный малыш. За всё это время не было ещё ночи, чтобы я легла часиков в одиннадцать и проснулась утром отдохнувшей. Я встаю по нескольку раз – то водички дать, то ещё что-то... Он очень любит играть по ночам. Такой забавный мальчишка.

– А какой Вы сами были в детстве?

– Я была мальчишкой-сорванцом, любила активные игры. Целый день я бегала на улице, заскочив на пять минут домой, чтобы схватить бутерброд (я очень любила бутерброд – булочку с маслом, посыпанную сахаром; это была моя детская радость). У нас была любимая горка – это Пионерский спуск между улицами А. Толстого (тогда Обороны) и Водников. В то время он еще не был проезжим. И вот мы летом на самокатах, зимой на санках... Не было никакого страха. В общем, детство у меня было озорное.

– И как же училась эта озорная девчонка?

– По-разному. Я считалась твердой хорошисткой, но среди промежуточных оценок иногда бывали и двойки. Это было состояние души. Если мне не хотелось учиться, я не могла себя заставить. Кстати, в школе я очень любила математику. Поскольку я училась в физико-математической школе, на занятиях у нас было принято в уме производить сложные арифметические действия, например, умножить одно трёхзначное число на другое, что-то вычесть и на скорость выдать результат. Я это очень быстро делала, и мне это нравилось. Но потом я поняла, что математика – это не моё. Искусство взяло верх, и я перешла в другую школу. Я считаю себя очень счастливым человеком и стараюсь привить это Даше. Думаю, что по-настоящему счастливый человек тот, кто уже с детства, с возраста, который подводит его к тому рубежу, когда он становится самостоятельным, знает, чем он хочет заниматься в жизни. Я вспоминаю, как я рассаживала кукол, брала какой-то пенальчик либо расчёску и пела перед ними. Моя первая пластинка – «Самоцветы», «Мой адрес не дом и не улица». Ребята надрывались на виниловом диске, а я им подпевала или просто открывала рот. Я очень хотела выйти на сцену, чтобы мной восхищались. Такие картинки рисовало мое воображение.

– Итак, Ваша мечта сбылась – а потом?.. Вы помните тот момент, который заставил Вас почувствовать себя настоящей Певицей?

– Было много интересных моментов в «Парусе», который в то время был единственной концертной площадкой в городе. Когда мне удалось туда попасть, мне казалось, это предел. Тогда я была достаточно закомплексованным человеком. Первый момент, который раскрыл меня как личность, дал мне уверенность, – это моя поездка в Африку, когда я впервые вышла на англоязычную аудиторию с песней «All my love for you». Честно скажу, мой английский был тогда на уровне произношения, я плохо осознавала смысл. Но когда с первого такта я почувствовала отдачу зала, я поняла, что слова – не главное. Я завоевала зрителя своей энергетикой. И тогда я скинула с себя всю шелуху своих комплексов, которая на меня была налеплена, которая мешала мне расправить плечи, – и начался такой полёт... Потом, работая в Греции, я расцвела просто как женщина. Каждый день комплименты, восхищение... Там я испытала огромный успех. Меня пригласили принять участие в престижнейшем фестивале виноделия, который транслировался на всю страну. Я была единственным гостем из России. Вообще Греция – это страна виноделия, там ежегодно проводится этот фестиваль. Ставят огромные бочки с вином, дегустируют... Что мне было удивительно и приятно – ни одного пьяного лица я там не видела. Умеют люди отдыхать. В Греции мне было интересно все – и язык, и отношения, и культура. Я прочувствовала эту страну. Я испытывала необыкновенную свободу. Я никогда не знала английский и греческий языки лучше, чем тогда: понимала вопросы, которые мне задавали, и отвечала не задумываясь. Я запомнила это состояние, к которому не могу вернуться. Ведь в нашей стране все так сложно. Сложно заниматься любимым делом, потому что постоянно нужно бороться. Если ты занял какую-то позицию, её необходимо отвоёвывать каждую секунду. Очень трудно расслабиться.

– Насколько я знаю, Ваше пребывание в Греции закончилось не очень весело...

– Да, я попала в тюрьму. Не беспокойтесь, перед вами вовсе не опасный киллер, – рассмеялась Юлия, заметив моё удивление. – Это произошло из-за нарушения паспортного режима. Ситуация, в которую попадали многие артисты, «Рондо», например. Все в Греции складывалось так удачно, что я волей-неволей привлекла к своей персоне большое внимание. И когда меня спросили, как и что, оказалось, что виза просрочена. Так получилось, что сегодня фестиваль завершился, а завтра меня препроводили... «Там» я провела неделю. Но мне было приятно, потому что за меня боролись, адвоката приставили. Он пытался очень интеллигентно разрешить этот вопрос.

Наверное, всё сложилось логично. Тогда я порхала по жизни, и мне никто не говорил слова «нет». Всё было доступно, не легко, но доступно. И в какой-то момент я утратила контроль над ситуацией. Потом я поняла, что всё закономерно и это испытание я должна была пройти.

– Понятно, что восемь месяцев пребывания в Греции стали важным этапом в Вашей жизни. А по возвращении Вы сразу же продолжили свою деятельность? Может быть, была пауза?

– В Греции у меня был жёсткий контракт. Я не имела права болеть, и мне пришлось работать в состоянии жуткой ангины. Это, конечно, дало свой результат. Я не могла говорить, читать ребёнку сказки. Я отвечала короткими фразами, потому что мне было трудно общаться. Врач говорил, что, возможно, я больше не вернусь к пению. Но я соблюдала жёсткий режим, ограничила общение, не слушала радио, не смотрела TV. Прошло полгода, всё потихонечку нормализовалось, и я влилась в один джазовый коллектив.

– Значит, Вы уже тогда начали петь джаз?

– Да, уже тогда начала себя пробовать. Но сразу скажу, что с джазом я на «вы». Здесь очень важна техника. Сложно разрываться между джазом и эстрадой. Это требует большого терпения, тренингов. Это должно в тебе жить. А когда приходится что-то сочетать, это всегда немножечко вскользь. Я стараюсь реально оценивать себя. Я могу петь какие-то джазовые вещи на уровне популяризации их. Но я никогда не ставлю себя вровень с корифеями джаза.

– Но ведь Вы удачно выступали на джазовом фестивале в Швейцарии...

– Да. И у меня остались очень хорошие впечатления. Мы познакомились с организатором фестиваля, подружились. Он уделял нам много времени, приглашал на очень интересные мероприятия, такие, как, например, прогулка на корабле, где были настоящие профессионалы, большие звёзды. Мне удалось пообщаться с Джорджем Бенсоном.

– Публика на Ваших концертах, можно сказать, является непосредственным участником происходящего. Как Вам удается устанавливать такой тесный контакт со зрителем?

– В силу своей профессии я часто встречаюсь с разными людьми и вижу, что многие из них испытывают некие ностальгические чувства по своему прошлому, когда всё только начиналось. Кто-то из великих однажды сказал, что человек существует до тех пор, пока в нём живёт ребёнок. Когда этот ребёнок умирает, человек становится прагматиком. Он перестаёт ощущать остроту и краски жизни. Очень важно не дать человеку потерять эту связь. Режиссируя свои выступления, я вижу, какая настороженная публика поначалу. Она достаточно сложно идёт на контакт, потому что знает, что очень много лжи вокруг, много неискренности. Она уже готова к тому, что сейчас ей что-то будут навязывать. И в процессе, когда я понемножечку начинаю подключать людей к действию (у меня в репертуаре есть песни, которые я пою с залом), люди раскрываются. Чтобы понять это, надо видеть их глаза. Это очень важный момент, когда ты чувствуешь, что твоё искусство нужно, что ты нужна. В моём репертуаре не так давно появилась песня, которая написана нашими самарскими авторами (я всегда стараюсь это культивировать). Это архитектор, который совсем недавно занимал достаточно высокий пост в департаменте строительства. Сейчас он пишет книгу об истории нашего края, занят своей докторской диссертацией. Он очень интересный человек, близок по духу музыкантам, хотя он всегда говорит: «Я музыку с детства ненавижу». Это Илья Яковлев, который в соавторстве с Пашей Поляковым написал песню «Легенда Дикого поля». Я уже показывала её в Москве, и там была своя история. Нам просто запретили её петь в большой программе с другими известными исполнителями, потому что они проигрывали на её фоне.

Эта песня очень сильная по духу. У меня было несколько случаев и здесь, в Самаре, и в Москве, когда ко мне подходили люди и говорили: «Спасибо Вам за эту песню. Я думал, что в этой жизни ничего меня так не тронет. Я уже давно не плакал». Эта отдача, переживание, трепет – это, наверное, главное, ради чего я выхожу на сцену.

– Вы поёте, в основном, медленные лирические песни. Как Вы их выбираете?

– По состоянию души. Я вообще человек сентиментальный, во мне очень много лирики присутствует, я люблю помечтать. Когда я встречаюсь с композиторами и они показывают мне свои песни, я всё-таки больше склоняюсь к медленным, где есть возможность попеть, потянуть интонацию, поразмышлять. В последние пять лет я очень серьёзно подходила к вопросам своего имиджа, обращалась в серьёзные компании. И там определили мой стиль как «русский поп-соул». Популярная душевная лирика, джазовые интонации, элементы западной культуры – это всё в синтезе. Сейчас у меня новый проект – я работаю с музыкантами, хочу делать живую музыку.

– Вы говорите о сотрудничестве с группой «Ди Блэк»?

– Это не «Ди Блэк» как таковой, хотя я начинала работать с этой группой. Сейчас это такие музыканты, как Ярослав Сапожинский, Лёша Раскопов, саксофонист, Коля Мочкасов, бас-гитарист, Эдик Лыткин, достаточно известный сегодня гитарист. Каждый из них – самостоятельная личность, которая имеет какие-то свои проекты. Мы решили организовать такую «команду звёзд», если её можно так назвать. Сделали несколько концертов, все они были удачными.

– А как вы попали на конкурс «Ялта-Москва-транзит»?

– Когда я работала ещё в «Парусе», мне хотелось попробовать себя на серьёзном конкурсе. Я тогда смотрела «Юрмалу» и представляла, как бы я там выглядела, хотя я понимала, что ещё не готова к этому ни в плане репертуара, ни в плане внутреннего состояния. Это пришло уже позже, когда я вернулась из Греции. Но возраст участников был ограничен двадцатью пятью годами, а мне уже было двадцать пять. Я вроде бы уже успокоилась – но тут в моей жизни появляется Слава Бейлин, которого не нужно представлять, он известная личность в шоу-бизнесе и у нас в Самаре, и в Москве. Он предложил мне принять участие в конкурсе, я согласилась. Видимо, от судьбы не убежишь. Так должно было случиться. Я слишком долго мечтала, слишком долго рисовала себе эти картинки, где видела себя, как я выхожу на сцену, говорю в зал слова благодарности... Это всё было в моих снах – и вдруг всё это начинает сбываться. Мы опоздали по срокам подачи заявки, но нас приняли. У нас немножечко были не готовы фонограммы – мы быстро доделали. В общем, всё сложилось благополучно. Правда, тогда я переживала личную драму, предательство близкого человека... Мне было очень плохо, я даже хотела эмигрировать, всё бросить, убежать.

Я сказала об этом Славе, а он мне в ответ: «Ненормальная! Уехать всегда успеешь, ты сначала здесь попробуй. Не получится – уедешь». Меня ломало-ломало, но потом мы всё-таки поехали в Москву, сделали программу, победили. Мой сон сбылся – почему-то именно мне предложили выразить свои чувства от лица всех участников. Я вышла на сцену и на огромную аудиторию сказала: «Уважаемые дамы и господа, позвольте мне произнести слова огромной благодарности Александру Ревзину, режиссёру, который всё это время был с нами, который заставил теперь всех участников чувствовать себя на этой сцене более комфортно и свободно...» Такие были слова, а потом я потеряла нить и сказала: «И вообще, Александр, я Вас люблю». Зал загремел: «Горько!» Тут уже Саша с Лолой, которые вели эту программу, завершили: «Горько будет участникам покидать эти сценические площадки...» Как-то всё это обыгралось – и закончилось.

– Юля, а было на этом конкурсе что-то такое, что Вам особенно запомнилось?

– Был один такой момент. Я очень благоговела перед Аллой Борисовной, воспитывалась на её музыке и даже одно время настолько ей подражала, что однажды на концерте ко мне подошли и сказали: «Вам не стыдно петь под фонограмму?» – хотя их тогда и не было, мы пели живьём. Ну, обезьянничество такое... Потом папа мне сказал: «Юля, Алла Пугачёва уже есть, ты должна быть сама собой». И я целый год её вообще не слушала, чтобы забыть эти интонации... И вот мы, конкурсанты, стоим за кулисами, видим на мониторах всё, что происходит на сцене, – и буквально перед моим выступлением объявляют, что в зале сидят Филипп Киркоров и Алла Борисовна Пугачёва. У меня было такое состояние!.. Конкурс – это вообще психологически сложная штука, потому что не всегда приятно, когда тебя оценивают, сравнивают. А тут Алла Борисовна – и я, конечно, немножечко затрепетала. Выхожу на сцену, пою песню, а сама думаю – смотреть на неё не буду. Наверное, сидит сейчас, опершись подбородком на руку: «Ну, чем вы нас хотите удивить, милочка?» Но я любила создавать себе экстремальные ситуации, подумала, что должна это преодолеть, и на последнем куплете всё-таки взглянула.

Я увидела её глаза, то, с каким спокойствием, с каким вниманием она слушала меня. Это была обыкновенная женщина, в ней не было того снобизма, который я ожидала увидеть. И я забыла слова. Потом я смотрела запись этого выступления: я исковеркала фразу, но на лице было необыкновенное спокойствие. Во мне шла борьба, и я не показала её на сцене – это тоже была победа над собой.

– Таких побед, наверное, было много...

– Да, много. Например, когда я впервые села за руль. Я очень боялась, но я заставила себя это сделать. В Москве у меня был водитель, который возил меня по городу, но я сказала себе: нет, я и в Москве должна научиться ездить. Это было жутко. Я передвигалась по карте, намечала небольшую траекторию, останавливалась, намечала дальше... Вообще в Москве было трудно, особенно поначалу. Там совсем другой менталитет, другая аудитория. Там ко всему цепляются, ищут слабости. В Москве нужно быть без изъянов. Мне было сложно и интересно. Я выступала в «Golden palace», «Кремле», на площадках, где работает звездный состав, – и это тоже было преодолено. Эти маленькие планки, которые я ставила себе в жизни и потом достигала, создавали то состояние комфорта, которое я испытываю сейчас.

– Юля, часто в интервью Вы говорите о Вашем стремлении объединить Самару, поднять город на более высокий уровень, стереть границы между столицей и провинцией...

– Скажу больше – хочется заняться этим глобально. Самара объединяет многих талантливых музыкантов, но мы всеми брошены. Лет пять назад я обращалась к людям, представляющим культуру, чтобы предложить свои услуги, посотрудничать. Меня спросили: «А что, у нас есть эстрада? Разве она не умерла, когда закрылись ДК?» Мягко говоря, мне это было непонятно. Оказалось, что для них это закрытая тема. У нас есть классные музыканты, но о них узнают, когда они уезжают в Москву. В Питере есть своя тусовка, в Нижнем Новгороде – она культивируется, ребята там нужны. Они работают на своих площадках и выезжают в Москву, чтобы снять клип. Почему у нас это не востребовано, не нужно? Но жизнь не стоит на месте. Сейчас, слава Богу, наметились какие-то сдвиги. В качестве пробного шара в прошлом году мы реализовали свой проект – объединились с людьми, которым это было интересно, и записали новогодний клип, который высоко оценили в Москве. Это говорит о том, что мы можем, и это надо культивировать, иначе Самара так и останется провинцией. Всё самое лучшее мы должны выносить на поверхность, чтобы остальные тянулись. У меня всегда было желание стереть границу между провинцией и столицей. И все больше людей согласны с этим.

– Надеюсь, желания покинуть Самару у Вас нет?

– Мне очень сложно покинуть этот город. Здесь мои друзья, близкие... Всё здесь. И вообще Самара – это тот город, который меня подпитывает. Я не хочу терять этот город. Кроме того, мне интересно здесь и в том плане, что это – целина. Всё, что я пропустила через себя в Москве, я хочу реализовать здесь. Наверное, мне и дальше придётся разрываться между двумя городами, но я не буду больше так безответственно, как бывало раньше, относиться к моим близким.

– Сейчас, я знаю, Вы занимаетесь обустройством своего жилья...

– Я долгое время жила в коммунальной квартире, очень устала от этого, хотя я благодарна моей соседке, которая научила меня не замечать мелочей, потому что это засасывает. Я научилась многое прощать, многое просто не видеть, ведь всегда можно найти, к чему придраться. У меня было патологическое желание иметь собственное жильё. Сейчас я хочу создать комфорт в своём доме. Он старый, там нужно все перекраивать. Я люблю старые дома, которые дышат. Не хочу никаких евростандартов, стеклопакетов мертвых, кондиционеров. Я хочу, чтобы дом дышал, хочу внести туда свою энергию. И обязательно в моём доме должна быть большая гостиная с подиумом, куда я поставлю рояль. У меня давно была мечта – собирать у себя друзей, чтобы пообщаться, попеть...

– Наверное, Ваш сольный концерт был отчасти реализацией этой мечты?

– Да, и этот концерт показал, что у меня много друзей. Сама бы я не смогла сделать этот праздник. Вообще замысел проведения этого мероприятия возник по наитию. Я была не готова к этому. Но однажды, когда я возвращалась поездом домой, ночью он резко дернулся и остановился. Я проснулась – и пошёл поток информации: в этом году 15 лет, как ты просто вышла на сцену, 35 лет – возраст; такие крупные даты – ты должна сделать концерт. И пока я доехала до Самары, выстроилась целая программа, как всё должно быть. Так случилось, что я встретила человека, с которым когда-то была в Афганистане. Он сам как-то проводил такой концерт и теперь помог мне разрешить некоторые вопросы, направил мои мысли. Это был некоммерческий проект. Я сделала символическую цену на билеты специально для того, чтобы смогли прийти люди, которых я не успела пригласить. Концерт удался. Но, повторюсь, если бы не мои друзья, я бы не смогла его устроить. Спасибо им огромное.

– А ваш альбом «Надеюсь на любовь» – он так и не поступил в продажу?

– Он должен был выйти сразу после концерта, но тогда была Швейцария, потом рождение ребёнка – и как-то всё было упущено. И вот теперь я думаю, почему бы не выпустить его в продажу, тем более что было много вопросов: когда, что и где. Кроме того, Слава Глазунов готов помочь (друг Юлии, директор музыкального салона «Сириус» – прим.). Я вижу, как ему интересны проблемы музыкантов, вижу, с какой отдачей он готов посодействовать, помочь. Пока это моя идея, но мы уже обговорили нюансы – хотелось бы в преддверии рождественских праздников на базе его магазина устроить презентацию моего альбома. Сейчас мы думаем, как это грамотно сделать.

– Надеюсь, Вам удастся воплотить Ваши замыслы. Юля, Вы всегда находитесь в центре внимания восхищенных поклонников. А что Вас способно привлечь в мужчинах?

– Всегда боюсь что-то ставить на первое место. Ум, интеллект, умение красиво ухаживать. Рядом с ним я должна чувствовать себя женщиной. Вообще для меня самый главный критерий – либо быть, либо не быть. Женщина самоутверждается через мужчину. Он должен каждую секунду давать ей понять, что она – женщина. Так же, как и мужчина понимает, что он – мужчина, когда рядом с ним женщина. Именно в таком тандеме отношения могут быть гармоничными. В моей жизни бывало так, что я испытывала это состояние и не испытывала его. И тогда во мне угасал тот внутренний свет, который заставляет мои глаза блестеть. Я задыхалась, замыкалась в себе, появлялись какие-то качества, которые совершенно мне не присущи, – сварливость, недовольство, придирчивость. Я поняла, что для меня очень важно, чтобы рядом был мужчина, который заставил бы меня чувствовать себя женщиной.

– Сейчас в Вашей жизни есть такой мужчина?

– О личном мне бы не хотелось говорить вообще. Всё так изменчиво. Я не знаю, что будет завтра, не хочу загадывать. Мы претерпели разные моменты в нашей жизни, даже думали расставаться... Вообще отношения мужчины и женщины всегда были очень сложными. Тем более если речь идёт о творческой личности. Но самое главное, мы поняли, что хотим быть рядом. А сложности... У кого их нет? Но мы счастливы.

– А что Вы цените в себе?

– Умение понимать других. Я боюсь обидеть людей. Думаю, что расставаться надо по-доброму, чтобы никто тебе в спину не бросал плохих фраз, проклятий. Очень важно, чтобы люди, расставаясь, были бы рады увидеться вновь. Сейчас я стала бережно относиться к людям, которые рядом со мной. Но в силу того, что я очень импульсивный человек, эмоциональный, бывает так, что я иногда срываюсь, – я всегда стараюсь найти в себе силы, чтобы извиниться, сгладить ситуацию.

– В отношениях с близкими людьми Вы, наверное, очень чуткая?

– Разная. Иногда занудная бываю. У меня растёт дочь, у неё сейчас переходный возраст, и она многое списывает с меня. А я стараюсь заложить в неё какую-то суть. Всегда говорю: «Даша, внешняя картинка – это только лишь сопутствующее к внутреннему содержанию, нельзя делать ставку на внешнее». Я очень переживаю за свою дочь. А вообще я требовательный человек, и моим близким со мной не всегда легко. Когда я что-то должна сделать, я сразу мобилизуюсь и заставляю всех подчиняться моему новому состоянию. Но мои близкие меня любят и понимают, поэтому многое прощают. Они видят, что мне, как и любой женщине, нужно везде успеть – и на работе, и дома. Нужно сохранить домашний очаг, тем более, что это та сфера, которую я упустила за многие годы. И, конечно, сейчас мне хочется это восполнить. Ведь главное моё предназначение – быть женщиной.

– Что бы ни происходило в Вашей судьбе, Вы всегда излучаете какое-то необыкновенное тепло. Это особое отношение к жизни?

– Наверное, да. Вспоминаю те моменты, когда я поняла, что предана близким человеком и подругой. Это было для меня таким разочарованием, что я ушла в депрессию и замкнулась. Я забросила работу, лежала дома в одиночестве, похудела (и выглядела при этом потрясающе!). Но вдруг я сказала себе: всё, хватит! Приближалось моё тридцатилетие, хотелось собрать близких подруг (мужиков я тогда вообще ненавидела), чтобы с ними отметить. И я сказала: «Господи, мне так нужна твоя помощь. Помоги мне с работой, чтобы я сделала этот праздник». И вдруг раздался звонок, мне предложили работу. Мы долго вели переговоры, остановились на золотой середине, и мне сказали: подумаем и перезвоним. И вот в назначенный день и час я ждала звонка, сидя спиной к окну. Был апрель. Солнце то появлялось, то скрывалось вновь. И в тот момент, когда прозвучал звонок и я услышала слово «согласны», солнце осветило комнату. Но не это заставило меня встрепенуться, а тот поток какой-то теплоты, который прошёл через меня. И я поняла: пусть у меня много проблем, пусть сейчас я одна, но не одинока – со мной Господь, который меня оберегает, ведёт, который поможет мне в трудную минуту. Я ощутила Господа как своего Отца. Это состояние осталось во мне стержнем. Я поняла философию жизни, и она меня не грузит, она мне помогает. Когда я теряю нить и меня несёт по бездорожью, я вспоминаю это – и всё встает на свои места. Самое главное – довериться Богу. Но смогла ли я донести мысль? Словами этого не передать. Это нужно прочувствовать.

– Что Вы считаете своим самым большим достижением?

– Я считаю, что какие-то большие победы и радости у меня ещё впереди. Сегодня я пытаюсь реализовать себя не только как певица, но прежде всего как женщина, как мать. В какой-то момент ты понимаешь, что если достигла больших высот, но в то же время глубоко одинокий человек – это бессмысленно. Самое главное, наверное, – это когда с тобой по жизни идут настоящие друзья, близкие люди, которые искренне рады твоим успехам. Ведь мне одной все мои достижения ни к чему.

– У Вас есть любимая песня?

– Эта песня совсем недавно появилась в моём репертуаре. Мне подарил её певец Рафаэль, с которым мы вместе выступали. Эта песня отражает всё, что мною пройдено, кусочек моей жизни. В ней есть такие слова:

Как выразить всё, что так давно
хранится на сердце у меня?
Как выразить всё? Как выразить всё?
Какие найти слова?
Согрета теплом от сотен лиц,
Хранима любовью сотен глаз,
Я снова живу, я снова творю,
Я снова пою для вас.

Пока верстался номер. Презентация первого альбома певицы «Надеюсь на любовь» успешно состоялась. Мы поздравляем Юлию с этим событием и желаем ей творческих успехов в работе над новым альбомом.

Автор: Ольга Кувичка