Управа
Областной журнал «Самара и Губерния», номер 4#2001 (декабрь)
На куйбышевских картах до 1990 года Управленческий вообще не значился. И истории управской – вроде как не было. И все же она была.
Минут сорок пять езды от железнодорожного вокзала на «полтиннике» (автобусе № 50) в северную сторону, и вы – в Управленческом городке. На Управе, как называют его мои земляки.
Шоссе делит ее надвое. Северная сторона – третий участок, частный сектор, деревня деревней. Пустынные улицы, старики на лавочках у заборов, баньки во дворах, собачий брех и петушиное кукареканье. Как и в любой деревне, коров сейчас мало кто держит: уж очень хлопотно. А вот коз, в сопровождении какого-нибудь Бобика и старушки, коли пойдете в ближайший лесок, можно встретить довольно часто.
Южная сторона – двухэтажные дома довоенной постройки, хрущевские пятиэтажки, современные блочные многоэтажки.
Со всех сторон Управа окружена лесом. Среди многообразия растений, рассказывают, есть довольно редкие. Сон-трава, например – голубой подснежник. Цветочек этот, окруженный пушистой травкой, появляется весной на свет еще раньше обыкновенного подснежника. Или «кукушкины слезы» – темно-коричневый колокольчик с желтыми крапинками. Леса здесь холмистые. Кататься на лыжах – одно удовольствие. Есть здесь лыжная и горнолыжная базы. По выходным, в хорошую зимнюю погоду, чуть ли не половину пассажиров «полтинника» составляют любители лыж из «большой» Самары.
Ну а летом... Летом в лесу, в окрестностях Управы, можно обнаружить там и тут следы «стоянок» человека – бутылки, консервные банки и прочую ерунду.
А лет сто назад лес занимал всю территорию нынешней Управы. И был он, конечно, совсем не такой, как сейчас. Зверье водилось – лоси, дикие кабаны, зайцы, лисы, даже глухари да тетерева. Был здесь пчельник. На Мордовой поляне – кордон; работали там мужики, помогавшие лесникам следить за лесом.
В то время по всей Волге от Самары до Царевщины были артели – добывали известняк, гипс, камень, а потом спускали на плоскодонках и баржонках. Была артель и возле нынешней Управы, в Коптевом овраге. Да, почему название такое – Коптев овраг? Легенда гласит, что еще в начале судоходства был здесь такой бакенщик, по фамилии Коптев.
В общем жили себе люди тихо, мирно, так же неторопливо жили, как Волга течет. А тут русско-японская война. Далеко война, а места эти задела. Царский порох был плох: дыму много, а снаряды до японца не долетали. Вот и решили в 1907 году строить пороховые заводы. Два – у нас. Место было глухое, тайное, и удобно то, что недалеко – Трубочный завод (нынешний ЗИМ), где делали дистанционные трубки для артиллерийских снарядов. (А мастерские для заправки снарядов собирались строить на Сорокиных хуторах).
И ворвалась жизнь в Богом забытый уголок. Закипела работа: прорубали лес, строили дороги. Появились лесопилка, камнедробилка. В Коптевом овраге понастроили бараков и нарыли землянок, где жили самарские, пензенские, саратовские, башкирские мужики, приехавшие на вольные заработки.
И лошади были, как же без них мужику-строителю. Берега в этих местах, как известно, крутые. Потому конюшня была на Зелененьком острове, здесь и паслись лошади. На дощанниках и плоскодонных паромчиках их переправляли на левый берег.
Строительство порохового только началось, и вдруг – первая мировая. Мужиков забрали на войну. И все опять погрузилось в спячку. Революция, гражданская, а тут – тихо. Сквозь мостовую начала прорастать трава.
На каменной стене недостроенного завода появились цифры – 1917. Нет, революционный год тут ни при чем. А было так. Раньше виднелась только цифра 19. А в двадцать пятом году приехали в Коптев овраг студенты, привезли большую лестницу и плиту, на которой значилось – 17. И водрузили ее рядом, для увековечивания славной даты. Вот и вышло, будто ведет свою историю Управленческий городок с революционной даты...
В 1927 году по Волге шел пароход. Шел и мимо Коптева оврага. Один из пассажиров заинтересовался, увидев каменные стены и диковинную винтовую дорогу (построенную еще в 1913 году). «Что это за турецкая крепость?» – спросил он других пассажиров. Ему сказали. Он предложил: а давайте-ка здесь остановимся. Они поднялись по винтовой дороге в гору, и в присутствии коптевских старожилов этот пассажир сказал: «Красивое место». И добавил: «А неплохо было бы здесь построить дом отдыха для персонала ЦК». Пассажиром этим был Михаил Иванович Калинин.
И опять пошли сюда баржи из Самары, Ульяновска, Саратова. С материалами, необходимыми для строительства. С людьми. И опять заполнили мужики двадцать лет пустовавшие землянки и бараки. И опять закипела стройка. Помимо здравницы строили котельную, гараж, электростанцию, дороги.
Место было выбрано, конечно, эффектное. (На вершине горы, просторы кругом, Волга на много километров видна). Но не очень-то надежное место. Уже почти построили здание, когда геодезисты заметили, что оно начинает оседать под гору. Понятное дело – объявили кое-кого вредителями, расстреляли. А «дом ВЦИК» (так называли здравницу местные) пришлось спасать. Были вырыты глубокие ямы, их заложили арматурой, забетонировали. Тридцать пятый год. «Дом ВЦИК» уже сдается под крышу. Но тут, вспоминают старожилы, приезжают в Коптев овраг на глиссере какие-то важные люди, поднимаются на ту самую площадку, откуда когда-то обозревал окрестности Михаил Иванович. И слышат старожилы, как говорят они: мол, Волгу перегородим плотиной от Гавриловой поляны до деревни Красная Глинка (так назывался тогда поселок Южный, не путать с нынешней Красной Глинкой). А там, где Сок впадает в Волгу (устье его было тогда у поселка Южный), построим шлюзы. А вот тут построим городок управления строительства гидроузла. Управленческий городок, стало быть.
У деревянного клуба был огромный, трехметрового диаметра деревянный макет земного шара. И значилась цифра: сколько тысяч раз вокруг Земли должен обойти человек с тачкой, чтобы выполнить все земляные работы для строительства ГЭС.
А кто был человек с тачкой? Известно кто – заключенный. Среди подневольных строителей было немало басмачей, отбывающих наказание. А вообще в здешних местах было четыре лагеря. Десятки тысяч заключенных, многие по «политической», 58 статье. Проволочные заграждения, вышки, охранники с овчарками. Одно из мест нынешнего частного сектора на Управленческом (на третьем участке) до сих пор некоторые старожилы называют Собачьим питомником. Здесь их и выращивали, овчарок. Чтоб крепче был трудовой энтузиазм строителей самой крупной в мире ГЭС. Но сначала строили бараки в лагерях, асфальтовые дороги, линии электропередач, железную дорогу от Безымянки до деревни Красная Глинка, двухэтажные жилые дома (часть из них до сих пор целы и заселены).
В 1937 году построили док. В Коптевом овраге был подъемник. Вагонетки внизу, на эстакадах, загружали бревнами, укрепляли цепями и тросами и с помощью лебедки поднимали их наверх. Здесь же был карьер, делали шурфы, работа – кувалдой и киркой, киркой и кувалдой. Заключенных, особенно 58 статью, конечно, никто не жалел.
Сколько их лежит на Мордовой поляне, в общих могилах, Бог весть. И в 1939, и в 1940 стояли лютые морозы. Было слышно, как трещат деревья. Многие зеки умерли тогда от холода, найдя свой последний приют на Мордовой поляне. Отогревали землю, рубили длинные траншеи, снова грели землю, а потом сбрасывали их, скрюченных.
К началу 1941 года секретный поселок стал сверхсекретным и стратегическим. В конце июля сюда эвакуировался завод им. Артема из Киева. На территории лабораторий гидроузла разместились цеха, поставили оборудование. А в октябре был эвакуирован из Москвы авиационный завод им. Кирова. Предприятия объединились и стали Куйбышевским заводом № 195 им. Кирова.
Уехать никуда нельзя, к заводу были «прикреплены» НКВД... Случаи однако же были. Семнадцатилетние пацаны вытравливали зеленую полоску в документах (означавшую «бронь»), садились в проходящие на запад эшелоны и – на фронт. Энкавэдэшники, конечно, заинтересовывались, но узнав, что на фронт, поиски прекращали.
Жили бедно, напряженно. Буханка хлеба на рынке – сто рублей. Нужны дрова, печь топить – один запрягается в сани, другой сзади подталкивает, и на делянку. Мальчишки в одних и тех же ботинках – и в школу, и на футбол.
Удивительнее всего, что при всем этом были моменты, когда жизнь ощущалась, как праздник. Пришли пацаны в парк, в кино: чтоб не платить деньги, залезали на деревья, смотрели про двух бойцов. Праздник. Танцы на деревянной танцплощадке под патефон или под диковинный тогда аккордеон (привез с собой один москвич), или под баян. Праздник. Рядом с площадкой росли четыре березки. Тоже праздник. (Потом три осталось, потом две, потом одна: зимы были морозные). Появились в 1942 году на Управленческом первые козы (завезли из какой-то деревни, потом развели их множество, молоком спасались от голода). Праздник. Праздник – то, что спасались. Трудолюбием. Взаимной поддержкой. И что еще удивительно: хоть и голодно было, а никто ни у кого не воровал с участка, уверяют старожилы.
Известно, что немцы до наших мест во время войны не дошли. Но они все-таки побывали здесь. Сначала был лагерь для военнопленных в Коптевом овраге. А в 1946 году в истории Управленческого произошел очередной поворот.
В октябре часть коллективов немецких заводов «Юнкерс» и «БМВ» вместе с семьями и мебелью, тайно, на специальном поезде, под военной охраной, была депортирована из Дессау и Штасфурта в Советский Союз. А точнее – в поселок Управленческий. Сюда приехали 405 немецких инженеров и техников, 258 рабочих, 37 служащих, а также небольшая группа военнопленных, которые были специалистами по авиационным двигателям. А с ними приехали 1174 члена семьи. С их приездом немцев в поселке стало больше, чем советских граждан.
Руководил заводом до конца 1948 года советский полковник Олехнович. Разработки велись по нескольким направлениям. Например, усовершенствовались двигатели БМВ 003 и ЮМО 004.
Но после назначения в 1949 году на пост ответственного руководителя предприятия Николая Дмитриевича Кузнецова все силы были сконцентрированы на разработке турбовинтового двигателя, за основу которого была взята модель ЮМО 022. Спроектирован он был еще в Дессау, у него была огромная по тем временам мощность – 6000 лошадиных сил. Уже в 1950 году состоялись государственные испытания этого двигателя, который получил у нас название НКЧ. И именно с 1950 года немцев постепенно начали отправлять на родину.
Немцы привнесли на завод культуру производства, предложили новые инженерные идеи, обучили наших специалистов, которые впоследствии стали гордостью отечественного моторостроения.
Не случайно германским специалистам были созданы превосходные по тем временам условия жизни. Такие, о которых советские граждане могли тогда только мечтать. Их зарплата была в два раза выше, чем у наших специалистов. Жили они в четырехэтажных кирпичных домах (русских жителей по этому поводу переселили в бараки) и в удобных «финских» домиках.
Продукты немцы покупали в спецмагазинах. Но хотя это была «золотая», но все-таки клетка. Находились немцы под неусыпным контролем работников НКВД. Рассказывают, что в то время немецкий парень и русская девушка полюбили друг друга, но после того, как это стало известно, девушка была тут же депортирована в другой город.
Весьма любопытны обычаи, которые завели немцы в поселке. Они, например, привезли с собой культуру огородничества. Грядки у них были ровненькие, растения посажены на одинаковом друг от друга расстоянии, с немецкой педантичностью, все палочками обставлено. Что удивительно, хоть и понимали немцы, что люди они здесь временные, а к природе относились бережно. Сорвет какой-нибудь пацан ветку черемухи – немецкая фрау сделает замечание: «Некорошо».
Праздники у них были – свои, отдельные. Столики. Немного выпивки. Небольшой свой оркестрик. Танцы. И заведено было так: собирает человек гостей, гуляет, а в определенный час кто-то говорит: «Хозяева хотят, чтобы гости ушли». И – никаких обид. Вообще досуг для тех немцев значил очень много. В выходной надевали шорты и всем семейством на Волгу. То, что ходили в шортах, пожалуй, больше всего поражало местных. Даже на работу, на завод многие немецкие специалисты, даже те, кто был обременен положением и возрастом, приходили в шортах.
В 1954 году из Управленческого на родину была отправлена последняя группа немцев. Могилы же тех, кто остался здесь навсегда, находятся на старом кладбище поселка. Одно время они пришли в запустение, стали почти неразличимы. Благо, что ребята из местной школы № 127 привели их в порядок. Кстати, руководители школьного музея переписываются с некоторыми из тех немцев, которые работали у нас. Летом они вместе с детьми и внуками частенько приезжают сюда в гости, навещают те места, которые когда-то так много значили в их жизни...
Пятидесятые годы... Центр культурной жизни – маленький деревянный клуб «Чайка». Вечера, где маленький оркестрик (аккордеон, гитара, скрипка, тромбон) играл модные фокстроты и танго. Трофейные американские фильмы, из которых узнавали о другой, казавшейся сказкой, жизни. Особой популярностью пользовался «Тарзан». Ребятишки, конечно, быстренько переняли «приемчики» героя фильма. В овраге, заросшем черемухой, соорудили «тарзанку» – к длиннющей веревке, закрепленной на суку, привязывали палку, раскачивались (при этом юный Тарзан оказывался весь осыпанный черемухой) и – бултых в воду, заполнившую дно оврага.
Постепенно все больше управских жителей пленялись цивилизацией, наслаждаясь владением автомобилем (первый автомобиль – «Москвич-401» – появился на Управленческом где-то в 1953 или 1954 году) и зрелищем красивой жизни (в конце пятидесятых появились первые телевизоры, «КВН»; кто постарше, помнит их – малюсенькие такие, а к ним приставлялись большие выпуклые линзы).
Конечно, вся инфраструктура поселка держалась за счет завода. Со временем построили новое здание ДК «Чайка» в пышном стиле «неоклассицизма». Когда-то в ДК было шумно, народ приходил на выставки, в кино, в различные кружки, в фойе сидели любители шахмат. Теперь сюда уж мало кто ходит. Разве что поколение, выбравшее пепси и экстази, – на дискотеки.
В свое время появился рядом с ДК уютный красивый парк, населенный всякими деревянными зверюшками и тридцатью тремя сказочными богатырями. Были здесь качели-карусели, фонтаны с цветомузыкой, открытый кинотеатр, танцплощадка, привлекавшая к себе множество молодых. Теперь из всего этого осталось лишь несколько богатырей. Открытый кинотеатр превращен в церковь, на месте танцплощадки – пустырь.
Пришел в запустение и стадион, где когда-то проводили даже первенство завода по футболу и волейболу, а зимой, когда стадион превращался в каток, сюда приходило множество любителей катания на коньках, так что в раздевалке было не протолкнуться; звучала музыка, прожектора освещали площадку, на которой кружили конкобежцы, и среди них можно было встретить генерала Кузнецова, первого человека на заводе.
Футбольных поля было два. Теперь на одном из них строится довольно представительное здание. Нет, это не новый спортивный комплекс. Здесь будет компьютерный зал для школы милиции, которая появилась недавно на Управленческом. Что ж, иные времена – иные приоритеты.
Красивая аллея вдоль улицы Сергея Лазо насквозь пронизывает Управленческий. Я помню, лет тридцать назад по ней очень любили фланировать вечером управленческие девчата и пацаны, с транзисторами и магнитофонами в руках, это называлось – «ходить по броду».
Если пройти подальше, за завод, за «Горку» (так называется одно из исторических мест Управленческого) к старому зданию профилактория, с крутого берега открывается чудный вид на Волгу. Здание профилактория, похожее на замок, производило когда-то сказочное впечатление. (Как мы уже упоминали, изначально оно предназначалось для Дома отдыха работников ВЦИК). Сейчас здание пустует. И как во всяком «ничейном» здании, там полнейший разор, стекла побили, половые доски уже давно порастаскали.
А совсем недалеко – нынешняя достопримечательность Управы – смотровая площадка. Место это престижное. Сюда приходят многие. Приезжают респектабельные господа и, оставив свой автомобиль на платной стоянке, любуются волжскими просторами, вкушая за столиком шашлык и запивая его шампанским.
Многое изменилось на Управленческом за последние годы. Уже давно нет «финских» домиков, нет прежних дворов с теннисными столами и открытыми эстрадами. Кинотеатр «Колос», куда в прежние времена ломились толпы и на «Фантомаса» или «Ромео и Джульетту» спрашивали лишний билетик, превращен ныне в кафе. Зато соседнее добротное кафе теперь ничейное и постепенно разрушается.
Людей, работающих на здешнем заводе, заметно поубавилось. Оставшиеся не у дел устроились кто как смог. Кто подался в бизнес, а кто выживает за счет собственного земельного участка. Самые отчаянные сажают огороды прямо у шоссе и грызут потом отравленные овощи...
P.S. При подготовке материала использованы воспоминания старожилов Управленческого – А. Ляпина, Т. Ляпиной, Т. Ленской, А. Ковылиной.
Автор: Вадим Карасев