Крылья Веры
Журнал «Леди-клуб», номер 1#2014 (апрель)
Актёрская аллея
Надо сказать, что у нашего города в культурно-театральной среде страны совершенно особая репутация. Самарцы издавна славятся своим зрительским неравнодушием, пониманием и доброжелательностью, всегда отзывчивы и щедры на искренние оценки и аплодисменты. Безусловно, такое отношение к Театру Вообще сложилось за многие годы верной и трепетной любви публики прежде всего к «своим», самарским актёрам. Ведь магия и обаяние театра в его постоянной и неразрывной «обратной связи» со зрителем. Так какими же они были, наши театральные корифеи, те, которыми десятилетиями восхищались и гордились горожане, кумиры, которых помним и чтим до сих пор? Они жили среди нас, своих зрителей и почитателей, ходили по тем же улицам, с ними здоровались, как с добрыми знакомыми, брали пример, гордились родством и соседством! И для многих из нас это не просто Имена, а кусочек собственной судьбы, накрепко переплетённой с судьбой этого города!
Увы, «иных уж нет...» – большинство из них теперь навсегда принадлежат самарской земле. На городском кладбище есть место, знакомое каждому театралу – так называемая «актёрская аллея». Жизнь всегда берёт своё. На смену кумирам ушедшим приходят новые. Его Величество Театр, как и прежде, всё так же почитаем и любим в городе! А Вас, наш добрый самарский зритель, приглашаем ещё раз пройтись по светлой аллее памяти, чтобы сказать всем, кто ушёл, огромное спасибо за тот неиссякаемый ресурс добра и света, что оставили они на долгие годы Самаре.
Королева – сегодня и завтра,
В бесконечном сиянье корон.
Вы бессменная гордость театра,
Королевский его эталон!
И в палитре ролей многоликой,
Потрясая наш зрительский мир,
Вы всегда остаётесь Великой,
Даже сняв королевский мундир!
Автор этих стихов – самарчанка Людмила Григорьевна Шакутина. Кандидат технических наук, депутат Самарской городской думы, общественный деятель, женщина с вечно беспокойным сердцем посвятила их своей знаменитой землячке и подруге, великой актрисе и прекраснейшей женщине всех времён – Вере Александровне Ершовой.
О ней, прекрасной королеве нашей самарской сцены, говорили и писали во все годы немало – народная артистка СССР Вера Ершова была и остаётся гордостью и украшением нашего города! Чувства, которые испытывали к ней самарцы, были достойны её королевского звания – её искренне любили, ею восхищались, преклонялись перед её красотой и талантом! А ещё её чтили – и не за многочисленные звания и регалии, а за тот душевный свет, который не смогли затмить слепящие огни рампы, он был так же ярок, как её талант актрисы. И, «сняв королевский мундир», каждый день спускалась она с подмостков и становилась просто Верусей, Верунькой, Вер Санной.
Человеком она была светлым, лучезарным, лёгким! За 63 года, прожитых ею в Самаре, вряд ли найдётся в городе тот, с кем бы Ершова повздорила или кого обидела, да что там – её хмурой, неприветливой, в плохом настроении никто и никогда не видел! Обладала специфичным, незлобивым чувством юмора, хотя была чрезвычайно остра на язык. Артисткой тоже была послушной и неконфликтной, требовательной прежде всего к себе. Целиком жила в профессии, а прочему, казалось, не придавала большого значения. Свою способность быть всегда немного «над» происходящим и не погрязать в житейской суете объясняла просто – «Я – актриса!». Это парение, полёт великой души над обыденностью и несовершенствами бытия был дан ей от рождения, так же, как и красота, талант и необыкновенная сила характера.
Родилась она на Благовещенье и сама была похожа на этот первый весенний христианский праздник, добрую весть, дарующую надежду людям. Ещё, наверное с самого рождения, ей дано было Предназначение – не просто стать артисткой, а служить профессии, как служат Родине, Богу, Людям. Такое служение не предполагает ни нормированный график работы, ни гарантированных материальных благ, ни удовлетворения собственных честолюбивых амбиций – оно бескорыстно по своей сути. Вся долгая и яркая жизнь Веры Ершовой в театре – это самоотдача без остатка, порой до самозабвения и осознанных лишений. Однажды в детстве «заболев» театром, она ни разу не усомнилась в правильности выбранного пути и не пожалела ни о чём. Её как будто бы несли по жизни крылья – крылья Веры, Надежды, Любви.
И так уж случилось у артистки Ершовой, что и её любовь, и её надежды были неотделимы от Самары. Сама она часто повторяла: «Я ваша, самарская!». Хотя родилась и выросла актриса в Саратове и, окончив театральное училище, год проработала в Севастополе, затем несколько лет в Курске. У артистов того времени не принято было долго засиживаться на одном месте. В Куйбышев она попала в 1943 году. После войны Ершову наперебой стали звать и в Москву, и в Ленинград, но она уже, по её собственным словам, «прикипела» к Самаре.
Неудивительно, ведь в этом городе её, Веру Ершову, ждала Судьба. Поступив в Куйбышевский драматический театр, она во многом обрела себя заново – здесь пришло к молодой талантливой артистке глубокое осознание своей профессии, актёрская зрелость, настоящее мастерство. А в 1946-м, демобилизовавшись с флота, в Куйбышев вернётся артист Николай Кузьмин, и следующие сорок лет её будут осенять крылья нежнейшей и преданнейшей любви...
Не влюбиться в Ершову, я думаю, было просто невозможно! В ней жила непобедимая женственность, которую не смогла уничтожить бесполая эпоха строителей коммунизма. Город навсегда запомнил её шарфики, шляпки, огромные каблуки! Улыбчивая, озорная, кокетливая, с необычайно мелодичным, богатым на звуковые оттенки и драматические нюансы голосом, которым владела просто виртуозно! Женщина вне времени – ею любовались и восхищались всю её жизнь, и не только мужчины. Помню подслушанный ненароком разговор в фойе театра, в котором зрительница лет сорока рассказывала подруге: «Иду домой уставшая, злая, растрёпанная, а навстречу мне по улице Ершова: в 70 лет на каблуках, с причёской, красивая, всем улыбается! И так мне за себя стыдно стало!». Так что поклонников и воздыхателей разного возраста и статуса она всегда имела множество.
И на момент встречи с Кузьминым уже была в разводе с первым мужем, а тут встретились, познакомились, и сразу ясно – это и есть та самая любовь! «Нас как-то сразу потянуло друг к другу, и мы стали жить вместе...» – вспоминала Вера Александровна. Так и жили они вместе, как в сказке, долго и счастливо – целых 40 безоблачных лет! У обоих за плечами к тому времени был первый брак, но они как будто забыли, что когда-то жили друг без друга... Впрочем, они забыли и сходить в ЗАГС, чтобы расписаться. Ведь штамп в паспорте ничего не меняет в отношениях двух людей. Формально узаконивая так называемое «гражданское состояние», на самом деле лишь подтверждаешь имущественное право. Но Кузьмину и Ершовой делить было нечего – весь огромный мир был у них двоих, а они в том мире были единым целым.
Он звал её «Веруся» и «Рыжая», она его – «Колюня». Они были абсолютно разные – и в театре и в жизни, поэтому идеально сошлись как половинки. Николай Николаевич был актёром, что называется, «бытовым», а Вера Александровна – безусловной «героиней»! Роли Кузьмина соответствовали его внешнему облику и внутреннему содержанию: он переиграл всех военных, председателей и партийных работников в репертуаре того времени, а она – всех королев, аристократок и «странных женщин». И если на сцене они встречались редко, то в жизни почти не расставались! Разлучаясь даже на несколько часов, дома оставляли друг другу нежные, смешные записочки. Кузьмин неизменно встречал жену после спектаклей, был самым строгим и доброжелательным её критиком, самым близким другом, а порой той единственной «жилеткой» и «подушкой», которая так необходима любой женщине. Он трепетно оберегал её не только от неказистого советского быта, но и от опрометчивых поступков (его Веруся была импульсивна и эмоциональна, а он всегда оставался рассудочен и дальновиден). Будучи парторгом театра, готов был выдержать любой бой с номенклатурой от культуры, лоббируя творческие интересы жены. Двери их квартиры на Самарской всегда гостеприимно распахивались перед коллегами, друзьями и почитателями таланта его прекрасной королевы. Там королева потчевала своих гостей фирменными, «ершовскими» малюсенькими пирожками с мясом и была просто женщиной – любящей и любимой. Сама Вера Александровна о своей любви говорила редко и скупо: «О любви, вообще, говорить очень трудно». Просто жили, работали, были счастливы...
Когда её Колюня осенью 1986-го года уйдёт в мир иной, Ершова не сможет жить в их доме одна. Начальство выхлопочет ей новую квартиру, прямо напротив театра, главным украшением которой станут фотографии мужа, а самыми дорогими вещами – его морская фуражка и китель на вешалке, да ещё его зонт в прихожей. Потеряв Кузьмина, Вера Александровна на какое-то время потерялась и сама. Сразу навалилось и горе, и одиночество, и неприспособленность к быту. Тогда ей на выручку пришла её подруга – Людмила Григорьевна Шакутина. Она без лишних слов взяла на себя «командованием кораблём», и мало-помалу народная артистка Ершова вышла из крена. В конце концов, с ней оставался театр, любовь зрителей и надежды на новые роли.
Первый раз выйдя на профессиональную сцену студенткой, будущая великая актриса чуть не лишилась чувств от волнения. И за долгие 70 лет не растеряла этот священный трепет – «каждый раз, как в первый раз!». В театре она жила по Станиславскому: любила искусство в себе, а не себя в нём, трудилась истово, без самолюбования и снисхождения. Признавалась: «Я – самоедка». Работа над ролью для Ершовой не заканчивалась премьерой, а спектакль – аплодисментами. Каждую реплику, мизансцену старалась довести до совершенства и, отработав спектакль, подолгу его ещё анализировала... Её самой высшей оценкой для себя самой было сдержанное «Ну, кажется, сегодня ничего!». Народная артистка СССР, прима, она никогда не диктовала свои условия режиссёрам, не принимала никаких поблажек и дисциплинированно выполняла их задумки. Готова была делать кульбиты, учиться свистеть и даже быть на сцене некрасивой... Работать во что бы то ни стало! Театр был для неё жизнью, и не только в привычном, творческом смысле этой фразы. Самарцы так привыкли гордиться своей Ершовой, что она давно уже не принадлежала самой себе. Но почивать на лаврах не могла и не хотела. Ведь для неё самой быть знаменитой актрисой означало не публичную славу и не избыток материальных благ, а ещё больше времени и сил отдавать работе, быть ещё требовательнее и беспощаднее к себе. Не позволять себе быть не в форме, болеть, стареть, не выходить на сцену. «Держать лицо» – любой ценой, ведь не бывает бывших королев! Какова эта цена, знала лишь она сама. Её самым большим откровением зрителям стало стихотворение Беллы Ахмадулиной:
Пришла и говорю: как нынешнему снегу
легко лететь с небес в угоду февралю,
так мне в угоду вам легко взойти на сцену.
Не верьте мне, когда я это говорю.
Воистину, каждый имеет то, чего заслуживает – помимо множества государственных званий и наград, Вера Александровна Ершова была абсолютно обожаема зрителями, уважаема и любима коллегами и сослуживцами, в 1996-м году получила самое высокое признание всероссийского театрального сообщества – «Золотую маску» в номинации «За честь и достоинство в профессии». И навсегда осталась для нас, самарцев, живым эталоном.
Быть Великой Актрисой – это быть Ершовой не только на сцене, но и в жизни! И пока так любимые ею при жизни родные самарские зрители хранят её память – город, как и прежде, будет аплодировать ей стоя!
Я знаю, что умру, но я вернусь, раз надо!
Так было всякий раз, так будет в этот раз...
Автор: Елена Яшина