Беседа в стиле барокко

Если верно то, что внешний облик человека и его манеры часто соответствуют внутреннему миру, то в Ольге Островской, руководителе ансамбля старинной музыки Altera Musica, определенно есть что-то от дам времен Екатерины Великой. Удивительно уютная, домашняя; радушная хозяйка и приятная собеседница, легко переходящая от высоких материй к рассказу о любимой собаке и выращенному из косточки авокадо, она может быть сильной, волевой и даже резкой, а непринужденность человека, умеющего и находить общий язык с собеседником и наслаждаться каждым мгновением жизни, не переходит ни в фамильярность, ни в парализующую волю расслабленность. Есть в этом некая органичность, какой-то внутренний аристократизм, если хотите...

В конце марта в Пушкинском доме состоялся концерт “Музыкальное Бахоприношение в стиле барокко, джаза и рока”, организованный ансамблем Altera Musica вместе с Дорожным центром культуры, возглавляемым Владимиром Германовичем Ивановым при поддержке руководителя Департамента культуры министерства культуры, молодежной политики и спорта Самарской области Элеоноры Александровны Куруленко и организации “Культурная инициатива”. Посвящен он был совместному юбилею Иоганна Себастьяна Баха, ансамбля Altera Musica и Баховского общества в Самаре (подробнее об этом вы сможете узнать в майском номере журнала “Самара и Губерния”). Музыкантам удалось создать настоящую атмосферу домашнего концерта, какие нередки были в большой и музыкальной семье самого Баха. А познакомившись с самой Ольгой Исаевной, я убедилась, что и Altera Musica - тоже большая семья со своими традициями. Причем не только в переносном смысле - так, “красивые, как ангелы”, по выражению Наталии Эскиной, флейтисты Екатерина Матюшенкова и Антон Шевелев - муж и жена, у которых недавно родился “флейтенок” - Ивашка. А поскольку и они, и обладательница чудесного сопрано Елена Алехина, - это бывшие студенты Ольги Исаевны, преподающей фортепиано в Самарском музыкальном училище, то их тоже можно считать членами её семьи - такие уж отношения у неё с учениками. Даже супруг её, Михаил Борисович Островский - это не просто муж, а “Альтер-муж”, - тоже практически член Altera Musica и её добрый гений, хотя он - врач, а не музыкант. А как поет под клавесин пес Островских, боксер Робин - это надо слышать! Даже в тональность попадает...

...В окна заглядывают ветки тополя с темно-красными мохнатыми сережками, сквозь них блестит широкая Волга с лесистыми островами и дальними силуэтами Жигулевских гор. Под неспешный разговор гитары и клавесина, чьи звуки, даже в унисон, не сливаются, а словно парят друг над другом в хрустальном воздухе; за чашкой хорошего чая, можно говорить о многом: о музыке, о жизни, обо всем на свете...

Ольга Островская: - Я окончила музыкальную школу в Самаре, потом Самарское музыкальное училище по классу фортепиано. У меня был замечательный педагог, память которой я очень чту - Магдалина Николаевна Загадкина. В консерватории, которая тогда была частью Уфимского института искусств, мне очень тоже повезло с учителями - все они были учениками лучших педагогов, которые составляют красу русской пианистической школы.

Старинная музыка - это такой наркотик, я ею не занимаюсь, я просто этим живу. Когда я порой впадаю в уныние из-за того, что возникают разные трудные обстоятельства, мой муж помогает мне тем, что спрашивает: “А ты этим можешь не заниматься?” И вопрос отпадает сам собой.

- Чем отличается аутентичное исполнение старинной музыки от современного? Например, аутентичный вокал...

- Аутентичный вокал - это то, что существовало до бельканто, когда голос стал звучать так, как звучит инструмент. Прежде считалось, что человеческий голос - инструмент наиболее совершенный, потому что он - творение Бога, а не человеческих рук. Поэтому инструменты подражали голосу, звучали очень нежно, струны были сделаны из кожи, жил... Металлические струны считались вульгарными, характерными для площадной, деревенской музыки...

Чтобы понять, как, на каких инструментах нужно исполнять эту музыку, надо знать контекст, историю, множество различных нюансов. Например, смычок для старинных скрипок был не прямой, как лыжный след, а в форме лука. И поэтому, когда его вели по струнам, получались такие придыхания: уа-ау, уа-ау... Очарование этой музыки - во всех этих придыханиях, охах, вздохах, напоминающих о приливах, отливах, волнообразных движениях веера, распространяющего вокруг дамы волны ароматов. Даже сексуальная природа человека была другой... И я думаю, что хорошо играть эту музыку могут только те, кто сами любят наслаждаться всем на свете и получать огромное удовольствие от всего, что делают.

Мы все знаем Глинку, Чайковского, Рахманинова, и думаем, что на этом начинается русская музыка. На самом деле золотой век в русской музыке - это культура русского барокко. Бортнянский, Березовский, Хандошкин - эти композиторы совершенно были неизвестны...

Придворная музыка барокко - это музыка для отдыха и развлечений. Это музыка абсолютизма. Все мы помним сталинский кинематограф: самые лучшие люди сидели в застенках, были расстреляны, - а в это время Любовь Орлова распевала свои самые веселые песни. Людовик XIV тоже был очень жестокий монарх, и гильотина только успевала рубить головы, что и привело к революции. А в это время Куперен и Рамо, и все французские клавесинисты писали о глазах возлюбленных, о щебете соловья...

Композитор не себя выражал, а старался понравиться, писал для увеселения. В этом нет ничего плохого. Он очень хотел сказать о своих чувствах к суверену - ведь они искренне любили своего короля, восхищались им. Это чувства даже не к личности монарха - а к самой идее королевской власти. Король - это человек, который данной ему Богом властью разделяет время и пространство. Например, французский регулярный сад, его устройство - это символ королевской власти разделять пространство. И музыка была так устроена, что её повторы, чередования в сюитах также говорили о том, что король разделяет время. Даже об отставке министра сообщали посредством танца...

Королевская власть - это вертикаль. Пирамида, на вершине которой находится король. А над королем - только Бог. И королевский танец “Лур” отличался восходящим, взмывающим пунктирным ритмом... И даже вот такая фигура руки - вверх. И хотя, на первый взгляд, это ощущение горизонтали и вертикали не имеет никакого отношения к аутентичному исполнению, все это очень важно.

Барокко должно поражать и восхищать. Когда заходишь в екатерининский дворец и видишь золото, которое брызжет со всех стен, золотых амуров, то эти амуры целятся тебе прямо в сердце. Пока я не побывала на фестивале в Царском Селе, я никогда не видела, как выглядят эти дворцы изнутри ночью. Когда зажигаются лампы, которые там такого же накаливания, как свечи, когда в темных окнах отражается блеск золота и свечей, и звучит такая музыка, только тогда по-настоящему понимаешь, как они умели жить, и почему, по словам Талейрана, “кто не жил в галантном веке, тот не жил вовсе”.

Еще есть в барокко одна вещь, которая необыкновенно привлекает, - это музыка камерная. А камерный ансамбль - это всегда диалог. Барокко - искусство риторическое, оно связано со словом, с интонацией человеческой речи... С замечательным гитаристом Юрием Зюзиным мы сделали концерт, который назвали “Дуэты галантного века”. Юра - это гитара очень знаменитая, у него я многому научилась, потому что спинет - тоже щипковый инструмент. Работа идет на уровне обертонов, когда два звука должны не уничтожать, а, наоборот, украшать друг друга. И это редкая удача, когда существует такое взаимопонимание; мы дышим одинаково, поэтому так играем.

Музыка барокко нравится людям неподготовленным; это “экологически чистая” музыка, она созвучна душе и даже обладает терапевтическим эффектом. Её любит молодежь, она нравится инженерам, бизнесменам, врачам, учителям, студентам, вахтерам, билетерам, охранникам... Когда я прихожу, например, в “Ракурс”, совершенно незнакомые люди мне говорят: “Здравствуйте, а у меня ваш компакт-диск и в машине звучит, и дома, я его слушаю постоянно!... Мы можем сколько угодно говорить о национальной идее, а ведь вот она - это русская музыка XVIII века, которую никто не знает.

Эта музыка потрясающе рифмуется с природой. У нас с мужем есть одно любимое место на горе, недалеко от Мастрюкова. Внизу протоки, зеленые острова, а напротив Жигули, и если на этой горе стоять, то слышно даже соловьев, которые в Жигулях поют. Туда больше часа нужно ехать на машине, и когда кругом мелькают то сосны, то березы, и потом вдоль Волги какое-то время идет дорога, и при этом у нас в машине звучит очень хорошая музыка, то кажется, ради этого только и живешь. Даже если после самого страшного рабочего дня туда вечерком приехать, то можно полностью восстановиться. Мы с Мишей можем даже в полдевятого вечера рвануть на это место, даже в проливной дождь. И обязательно кого-то везем из своих друзей...

А я благодаря этой музыке пришла к своему главному педагогическому принципу: эмоциональный опыт должен быть положительным. Чтобы тебя услышали, нельзя давить, заставлять; нужно прикоснуться легко к душе, и тогда можно вести за собой... Этому меня научило искусство барокко, музыка, обращенная даже не к голове, а к телу и душе...

Автор: Надежда Локтева