Свет, который в тебе

Областной журнал «Самара и Губерния», номер 2#2012 (июнь)

«Свет, который в тебе» – так называется одна из книг известного самарского писателя Алексея Солоницына, на творческую встречу с которым, состоявшуюся в дни Великого поста, нас пригласил Борис Коценко, художественный руководитель известного в Самаре международного патриотического фестиваля «Борис Коценко представляет». И слова эти – «свет, который в тебе», – наверное, можно назвать творческим кредо писателя.

Все его любимые и главные герои – и вымышленные, и реальные люди – так или иначе несут в себе этот свет – свет божественной, Христовой любви. Или, прикоснувшись к нему, стремятся достичь его – как, например, герои повлиявших на творчество писателя фильмов режиссёра Андрея Тарковского, сыгранные братом Алексея Алексеевича – Анатолием Солоницыным, книга о котором, «Повесть о старшем брате», выдержала уже несколько изданий. (Вспомнить Андрея Тарковского был повод особый – 4 апреля отмечалось 80-летие со дня его рождения). Но чаще персонажи Алексея Солоницына – люди сознательно верующие, несущие этот свет через свою жизнь, современные исповедники – как те, кому приходилось свидетельствовать свою веру в тяжких условиях гонений XX века, так и наши современники – священники и миряне.

«Я стремлюсь к тому, чтобы показать подвиг современного священства, которое проходит не менее тяжкий, не менее страшный путь, чем священники более старшего поколения», – делится писатель. Этому посвящён и вышедший в прошлом году роман «Ангеловы столпы» – о детях, которых спасают, берут на воспитание молодые священнослужители, герои книги. В числе их прототипов – реальные люди, как священник из посёлка Саракташ Оренбургской области, усыновивший более сорока детей, или герой известного многим документального фильма «Форпост», взявший под свою опеку более трёхсот детей и подростков.

Сюжеты для своих книг писатель чаще всего берёт из реальной жизни. Так, например, на одной из встреч с читателями к Алексею Солоницыну подошёл человек и рассказал историю из своей жизни: его жена, артистка филармонии, изменила ему с директором этой филармонии, затем они вместе попались на каких-то махинациях, и она попала в тюрьму. Она в это время была беременна от своего мужа и родила в сибирской колонии, куда её отправили. Но когда её муж приехал, чтобы забрать сына, ему сказали: вы опоздали, ваш ребёнок умер. Мужчина стал просить врача, чтобы ему хотя бы показали умершего младенца, и тот в конце концов уступил. Он зашёл в мертвецкую и увидел маленькое тельце. «Я не понимал, что делаю, но прижал этого ребёнка к себе и вышел с ним на крыльцо, – рассказывал писателю собеседник. – А был месяц март, пригревало солнце, я прижимал к груди тельце своего крошечного сына, и вдруг ребёнок срыгнул!..» Выяснилось, что мать невольно отравила своего новорождённого младенца, накормив его сырым яйцом, которое, оказывается, смертельно опасно для грудничков, а отец, прижимая ребёнка к своему телу, его спас… «А где же он теперь, ваш сын?» – спросил писатель. «Да вот он, со мной рядом!», – с этими словами собеседник показал на стоящего рядом с ним молодого человека – высокого, здорового, красивого… Эта история вошла в одну из повестей, написанных Алексеем Солоницыным.

Другую историю, которая легла в основу повести «Портрет отца Анатолия», Солоницыну рассказал священник, с которым писатель познакомился и подружился после создания фильма «Чистый понедельник» – о храме, который построили заключённые Южлага – одной из крупнейших колоний, где отбывают срок осуждённые. У этого священника, бывшего раньше учителем истории, путь к вере начинался через коллекционирование икон, крестов, церковной утвари, которые он собирал в заброшенных храмах и дальних сёлах. К подобным коллекционерам тогда относились как к фарцовщикам, и к нему пришли с обыском. Ничего не нашли, кроме пасхального яичка Фаберже, семейной реликвии, доставшейся будущему священнику от прабабушки. А ей, в свою очередь, это пасхальное яйцо подарил один из князей Оболенских, с которым она была хорошо знакома, каталась с ним на коньках… Конечно же, эту памятную вещь забрали, конфисковали… Однако в повести, написанной Алексеем Солоницыным, подобное пасхальное яичко уже смертельно больному герою-священнику возвращает сосед по палате, бывший кагэбэшник, который узнал свою прежнюю жертву и раскаялся. Возвращает накануне Пасхи, завершая примирение со своим бывшим идейным противником и делая первый шаг на пути к примирению с Богом…

«Реальные жизненные истории откладываются в сердце, – рассказывает Алексей Алексеевич. – Не обязательно они так интерпретируются в книге, как в жизни, потому что литературный герой всегда начинает жить своей отдельной жизнью. Когда видны уши автора, это очень плохо – значит, писатель ещё начинающий, ещё неумёха. А вот когда ты даже не знаешь заранее, как поступит твой герой, вот тогда начинается серьёзная литература…»

Но что, если героем художественной книги становится действительно существовавший человек, известная историческая личность, православный подвижник или исповедник – например, царственные мученики, как в повести «Взыскание погибших», или патриарх Тихон, как в романе «Свет, который в тебе»? «Эта книга, изданная рязанским издательством «Зёрна», тоже о подвиге священства, – рассказывает Алексей Алексеевич. – Я решил соединить прошлое и настоящее: главный герой этого романа пишет книгу о патриархе Тихоне, и таким образом у меня получается роман в романе. Вы знаете, что среди духовенства всё больше и больше становится не только поэтов, как всем известный иеромонах Роман (Матюшин), но есть и очень хорошие прозаики, такие, как наш отец Николай Агафонов, отец Алексий Чугунов, который номинировался на Патриаршую премию, и многие другие. Герой, который и сам по ложному доносу оказывается в тюрьме, которому приходится пережить очень многое, пишет о том, что пришлось претерпеть патриарху Тихону, о его кончине. Историография говорит о том, что патриарх умер своей смертью, но это неправда – у него очень болели зубы, и ему люди, специально подосланные НКВД, сделали очень сильный обезболивающий укол морфия, и у него не выдержало сердце… Но герой этого романа – не только патриарх Тихон, но и митрополит Пётр (Полянский), его преемник, которому пришлось пережить весь ад допросов, тюрем… Я очень подробно исследовал его биографию и был поражён его мужеством, его стойкостью. Его судьба обожгла сердце… Однако свою книгу я издал в Рязани, не решился издавать в Самаре. Почему? Дело в том, что у многих героев есть прототипы, их черты списаны с тех или иных реальных людей, и я боялся, что самарские читатели поймут буквально, что вот это – такой-то батюшка, а это – такой-то... Читатель – он любит сопоставлять литературного героя с вымышленным героем. Но даже тогда, когда прообразом персонажа является живой человек со своей живой судьбой, в книге он начинает жить уже своей жизнью, по своим законам…»

«Когда у меня вышла повесть «Врата небесные», – продолжает писатель, – о наших монахинях Иверского монастыря, которых посадили на гнилую баржу и утопили в Волге, игумения монастыря матушка Иоанна сказала мне: «А вдруг они на самом деле не так погибли, и придётся ответить перед престолом Божиим?» Но Владыка за меня вступился – сказал, что литература отличается от реальной жизни. Ведь об этих монахинях ничего не известно, и потому руки у меня были развязаны. Я писал свободно, и писал с огромным удовольствием – потому что у меня была возможность написать о предреволюционной Самаре. Ведь среди монахинь Иверского монастыря были представительницы всех сословий – выходцы и из дворянства, и из купечества, и из разночинства, и из рабочих, и из крестьянства… У меня в повести семь монахинь, и их истории, конечно, вымышленные, но эти литературные биографии основаны на реалиях того времени.

Но как же быть, к примеру, с царственными мучениками, с Великой княгиней Елизаветой Фёдоровной? Я бы, наверное, не стал о них писать – ведь о них существует такое количество литературы… Но я всё-таки решил, что стоит. Потому что во всех произведениях о гибели царственных мучеников не сказано одного – как их убивали. Конечно, я могу домысливать, но как писатель, я имею право на реконструкцию событий. На основе реальных фактов, сопоставляя их, я выдвигаю свою точку зрения, а читатель вправе согласиться с ней или не согласиться. А как православный христианин, православный писатель, я стараюсь приступать к работе с молитвой, прося Божией помощи и благословения. Так вот, сопоставляя факты, реконструируя события убийства царственных мучеников, приходишь к выводу, что их не просто расстреляли – их убивали ритуально. Затем расчленяли тела, пытались сжечь около Ганиной ямы, но оказалось, что тела очень долго горят, сжечь их полностью было невозможно, и поэтому спешно зарыли части тел. Однако те останки, которые нам выдавали за останки царской семьи, ими не являются – не случайно наш патриарх Алексий Второй отказался отпевать их в Петропавловской крепости под именами царственных мучеников…»

Книга о царственных мучениках, которая называется «Взыскание погибших», выдержала уже четыре издания. А в конце этого года, поделился Алексей Алексеевич, в издательстве «Сибирская благозвонница» выйдет новая повесть писателя, которая называется «Убить поэта». Это также литературная реконструкция одного из трагических событий XX века, а именно – гибели поэта Сергея Есенина. «О Сергее Есенине существует целая библиотека исследовательской литературы, множество разнообразных версий его гибели, и многие из них сходятся в том, что это не было самоубийством, – рассказывает Алексей Солоницын. – Есенин не повесился – его повесили. Но кто это сделал? Об этом не говорят – ходят вокруг да около, как коты вокруг горячего молока. Но если исследовать, сопоставить факты, то нетрудно вычислить, кто мог быть человеком, который руководил убийством нашего великого поэта. Это, конечно же, Троцкий, который предлагал Есенину работать на него, быть редактором журнала, но поэт от этого решительно отказался. А поручена эта задача была очень опытному, очень коварному разведчику по фамилии Блюмкин, которого воспел в своё время Юлиан Семёнов в романе «Бриллианты для диктатуры пролетариата», где тот является прототипом главного героя…»

Однако помимо художественных повестей и романов, литературных реконструкций исторических событий, у писателя выходит и много публицистических, документальных статей и очерков. «Публицистика помогает писателю не оторваться от жизни, – считает Алексей Алексеевич. – Очень легко, сидя в кабинете, занимаясь своими делами, не понимать, что происходит вокруг тебя, в реальном мире». Одна из форм публицистики – документальное кино, которое снимает Алексей Солоницын в качестве сценариста и режиссёра. В частности, на встрече он рассказал о работе над фильмом «Захарова тропа», посвящённом судьбе своих предков, живших в селе Ошминском Владимирской (ныне Нижегородской) губернии, – Захара Солоницына и врача Фёдора Солоницына, который пожертвовал жизнью ради своих пациентов – спасал людей во время эпидемии холеры, но сам заразился и умер достаточно молодым. Но собравшимся читателям Алексей Алексеевич показал другой свой фильм – о жившей ещё несколько лет назад в Самаре замечательной подвижнице, молитвеннице, блаженной наших дней Риммочке Елисеевой, незадолго до смерти принявшей постриг в схиму с именем схимонахини Мануилы. С Риммой Елисеевой Алексей Солоницын познакомился, снимая фильм о владыке Иоанне (Снычёве), чьим духовным чадом она была, и эпизоды общения с ней включил потом в другой фильм – уже о ней самой.

Фильм, части которого озаглавлены цитатами из первого послания апостола Павла к Коринфянам – о любви, – повествует, а точнее, свидетельствует о великом чуде: появлении, возможно, новой самарской святой. Повествует без сенсационности и экзальтации – сама интонация картины тиха и бережна, чтобы не расплескать этот наполняющий её свет, словно воду в ладонях. Говоря о героине фильма, писатель не раз вспоминал известную истину: «Не стоит село без праведника». Мне же во время просмотра вспомнились другие слова, сказанные преподобным Серафимом Саровским: «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». Маленькая сгорбленная женщина с лицом, сияющим тихим светом, бесконечной добротой и любовью, женщина-девочка, играющая в куклы, до конца дней сохранившая детскую веру в безграничное милосердие и любовь Божию и умевшая молиться, как дитя – простосердечно и открыто («У меня молитва детская», – говорила она сама о себе), – не была так широко известна, как другая самарская блаженная, схимонахиня Мария (Матукасова), а последние двадцать лет жизни и вовсе почти не выходила из своей маленькой городской квартирки. Но при встрече с ней преображались сердца людей, перенимая частицу этого внутреннего света, любви Божией, – в этом убеждаешься, видя сияющие глаза молодого священника из Новокуйбышевска Артемия Мищенко, других людей, вспоминающих о ней, женщин, которые ухаживают за её могилой на Южном кладбище в Самаре (когда через год после её смерти возводили над могилой часовенку, вскрыли захоронение и обнаружили тело нетленным)…

Есть в фильме момент, когда писатель вспоминает, как при встрече с Риммой та, прощаясь, достала и протянула ему свёрнутую в несколько раз сторублёвку. Алексей Алексеевич удивился: зачем? Он ещё не знал, что в скором времени ему предстоит слечь с тяжёлой болезнью – инсультом, надолго приковавшим его к постели и лишившим трудоспособности. Останутся неоплаченные долги, и на выручку тогда придут читатели газеты «Благовест», разместившей у себя просьбу о помощи. Незнакомые люди будут присылать посильные суммы денег, и благодаря этому удастся расплатиться с долгами, и останется ещё на лечение, на то, чтобы подняться на ноги и снова писать, снимать, свидетельствуя о доброте, благородстве и силе духа наших современников и о Божием промысле в человеческой судьбе…

В одном из интервью известный самарский пастырь и писатель протоиерей Николай Агафонов назвал Алексея Солоницына «Маресьевым нашего времени», напечатавшим одной левой рукой три романа. А самарская писательская организация выдвинула его на соискание Патриаршей литературной премии.

Фото: Юрий Стрелец, Надежда Локтева

Автор: Надежда Локтева