Ренессанс керамзита

Керамзитовый гравий размером 20 и более мм заполняет 60-70% объёма армированных самонесущих и несущих (вышестоящие нагрузки) панелей большинства домов, построенных с конца 50-х до начала 90-х годов. Остальные составляющие - цемент, вода, мелкий заполнитель - тоже иногда керамзитовый песок или речной песок в сочетании с воздухововлекающими добавками. Панели, а также стеновые блоки и мелкоштучные изделия формуются механизированно на заводах. Они выполняют функцию теплоизоляционную и конструкционную. Наилучшим вариантом является применение однослойной ограждающей панели плотностью до 600 кг/м3 из керамзита плотностью 200-300 кг/м3. И такой керамзит выпускается в Самаре.

Но керамзит выгодно применять и в более тяжёлом конструкционном бетоне плотностью 1300-1800 кг/м3 прочностью М 150 и до М 500 - в любых перекрытиях зданий, при строительстве мостов путепроводов и других сооружений. Например, применение такого керамзитобетона в жилых и общественных зданиях до 100 этажей снижает нагрузку на фундаменты на 30-40% и пропорционально уменьшает их сечения и процент армирования.

Неоспоримые преимущества керамзита: экологическая чистота, пожаробезопасность, снижение трудовых затрат по сравнению с любыми альтернативами, меньшая стоимость.

Государство в лице, по-моему, самого великого строителя - Первого зампреда Госстроя СССР Минаса Георгиевича Чентемирова - в конце 50-х годов определилось с научно-техническим направлением в строительстве и твёрдо его придерживалось. До принятия решения был тщательно исследован опыт Запада. Тенденция там была на изготовление крупноразмерных деталей на заводах и применение искусственных заполнителей бетона типа керамзита. Она была понятна, соответствовала здравому смыслу и имела приверженцев в Союзе.

Чтобы обеспечить эффективную работу вновь создаваемой подотрасли промышленности, Чентемиров создал в конце 50-х годов в Куйбышеве Научно-исследовательский институт НИИКерамзит. Мы работали эффективно, вели научно-техническое сопровождение производства. Лаборатория, возглавляемая мною, по существу, была комплексным отделом, так как выполняла работы от идеи решения задачи до её воплощения на производстве. Мы давали по 20-80 рублей технико-экономического эффекта на 1 рубль затрат, и государство - “в лице” Минстройматериалов СССР, к которому мы принадлежали, за это финансировало развитие института. Эти средства создавались как отчисления от прибылей промышленности. Был построен лабораторный корпус, определён экспериментальный завод, на котором испытывались новые технологии и оборудование. Позднее был пристроен корпус для развивавшегося проектного и пусконаладочного отделений института. Рядом развивался Институт строительного, дорожного и коммунального машиностроения “Витстройдормаш”. Наши разработки, часто совместные с тольяттинским Всесоюзным институтом цементного машиностроения, серийно выпускали самарский завод “Строммашина”, тольяттинский завод “Волгоцеммаш”. Вместе мы были мировой фирмой по стройматериалам, полностью осуществляя научно-техническое сопровождение производства не только на территории СССР, СЭВ, но и в государствах Запада и Востока. Так, мои разработки были запатентованы в странах предполагавшегося экспорта: Италии, Индии, Франции, Пакистане, Болгарии и других.

Одной из главных проблем подотрасли производства керамзита, выявленной рынком, является теплозатратность. Это было известно по конъюнктуре на Западе и из расчетов. Поэтому мы работали над снижением затрат газа, мазута, использованием твёрдого топлива. Предложенные мной технологии и принципы тепломассообмена в плотном самотёчном слое были реализованы в конструкциях обжиговых агрегатов с подготовителем СМС-197 (выпущено 92 единицы) и слоевых холодильников СМ-1250 (выпущено около 1000 ед., часть с печами 2,5 на 40 м). Все на производительность 100 тысяч куб. м в год каждый. Мы знали, что опережаем все иностранные фирмы во всём, кроме “пуговиц” - приборного и компьютерного сопровождения. И это признавали на конференциях американцы, финны, которые экспортировали технику для производства пористых материалов типа керамзита. В работе у нас было и создание АСУТП для технологии керамзита с оптимизацией процесса по критерию ПРИБЫЛЬ.

К концу “застоя” мы выпускали до 35 миллионов кубометров керамзита в год, то есть на такое же количество метров квадратных жилья, - больше, чем все остальные страны мира вместе взятые. Производство росло за счёт нового строительства и освоения мощностей ранее построенных заводов - по 8-10% ежегодно. От Прибалтики до Приморья и Сахалина, от границы с Афганистаном, Ираном и Китаем до Ухты, Надыма, Норильска, Мирного и Якутска почти нет крупного города, где бы не использовалось изобретённое мной и разработанное совместно с сотрудниками основное оборудование для производства керамзита - обжиговые агрегаты и холодильники. Сорок миллионов человек живут в квартирах, построенных из этого керамзита.

Последняя наша работа 80-х годов должна была и могла бы решить проблему “сырьевой иглы” в области экспорта нефти. Намечено было построить в Сургуте комбинат для переработки нефти не только в бензин и мазут, но и в пластмассы, краски, лекарства, насытить продукцией нефтехимии рынок страны и дать наукоёмкую продукцию на экспорт. Нам было поручено спроектировать завод керамзита мощностью 1 миллион кубометров для строительства 20 тысяч квартир в год. К этому времени был подготовлен выпуск нового основного оборудования - обжигового агрегата удвоенной мощности и агрегата для раздельного производства мелкого и крупного керамзита. Но грянуло “ускорение”, затем “перестройка”.

Приватизация привела к развалу научных и проектных институтов. По закону нельзя было разбивать приватизацией вертикаль производства, а по указу можно приватизировать, если какой-то коллектив цеха или участка этого захочет. И стали отделяться экспериментальные базы, транспортные цеха комбинатов, останавливая весь процесс. На совещании в Госстрое СССР зампред Алексеев пытался ослабить удар либералов, предложив воздержаться от акционирования одной трети организаций, а именно - ведущих или головных научных и проектных. На мое предложение не отделять хотя бы экспериментальные производства от научных, Алексеев пояснил, что начальника его главка по приватизации даже не “пускают в комитет по приватизации”: “Вы уж там, на месте, как-нибудь решайте эти вопросы”. Теперь мы знаем, что приватизаторы не пускали в Госкомимущество русских потому, что там сидели американцы в качестве руководителей. Остановились все разработки, даже находившиеся в стадии завершения. Это была уже не перестройка и даже не революционное изменение формы собственности, а разгром. Разгром прикладной науки.

Сегодня появилась надежда на возрождение производства керамзита. В Краснодаре из керамзитобетона делают комнаты, потом ставят их друг на друга и получают 17-ти этажные жилые дома. “Как вы не боитесь строить без каркаса?” - спрашиваю я директора завода. “У нас есть стенд, на котором мы испытываем продукцию. Деформируются комнаты после нагрузки в 41 этаж,” - отвечает он. Но и в Краснодаре половина заводов керамзита уничтожена. И не худшая. Начинают строить новые. В областях, близких к Москве, большой спрос на керамзит. Покупают старые заводы. Среди людей с деньгами появились молодые и не очень молодые люди ещё и с интересом к нуждам страны. Некоторые из них уважают советских специалистов и верно оценивают их пригодность к возрождению России. Инвестор покупает измученный арендаторами завод, возвращает уволенный в одночасье коллектив.

И интеллигенция подтягивается, рассказывает нам о керамзите то, что мы знали давно. Молчавший всё время перестроечного безумия “ВНИИЖЕЛЕЗОБЕТОН” напоминает, что керамзит - самый рациональный материал для любого строительства, от 100-этажного дома до коттеджа.

Проектанты освобождаются от идеологии подчинения интересам Запада и переходят к здравому смыслу. Например, Генеральный директор ОАО “ЯКУТАГРОПРОМПРОЕКТ” Пётр Петрович Уваров, Почётный строитель России, отказывается применять в проектах шлаковату и подобные теплоизоляторы, и ратует за возврат к керамзиту. Его аргументация такова: “Много ручного труда. Через 8 лет фенольные связки и полиэтилен стареют, пакеты проседают, иглы неизбежно попадают в воздух и лёгкие. Потребуется дорогой ремонт, о котором никто пока не думает. Японцы по этим признакам считают такой способ теплоизоляции неприемлимым. Кроме того, все 8 лет ядовитый фенол проникает через трещины в стене и вредит здоровью”. Я тоже убедился в справедливости всех этих аргументов: например, в Норильске, где в посёлке Талнах построены дома с трёхслойными панелями, болеющим детям ставят диагноз “талнахские дети”, имея в виду их массовое отравление парами фенола.

Ренессанс керамзита закономерен. И это чисто рыночное явление, каким, впрочем, было и его первое появление, так как он был выбран по принципу получения наибольшей выгоды.

Автор: Владимир Сыромятников